Абернети Роберт - Отпрыск
Роберт Абернети
Отпрыск
- Сын! - взревел родитель.
- Сын!! - взвизгнула родительница, точно дрожащее эхо.
- Снова удрал куда-то, безмозглый молокосос! Если он вздумал играть на
отмели во время отлива...
Родитель оборвал фразу на зловещей ноте. Он откинулся на склон,
насколько хватило его длины, гневно вглядываясь в мутную воду отмели, где
поверхность моря блестела, как осколки разбитого зеркала.
Сына нигде не было видно.
Родительница испуганно смотрела в противоположную сторону, туда, где
склон прибрежного шельфа быстро уходил в зеленую тьму, сгущавшуюся по мере
того, как солнце спускалось все ниже. Где-то там риф, который вздымался
над ними, надежно их укрывая, круто обрывался прямо в бездну.
- О-о! - рыдала родительница. - Он погиб. Он уплыл в бездну, и его
съело морское чудовище! - Ее стройный стебель колебался и подергивался у
основания, а розовые щупальца изящного венчика спутанными прядями
колыхались в воде, увлекаемые отливным течением.
- Вздор, дорогая, - сказал родитель. - Никаких морских чудовищ не
существует. В худшем случае, - мужественно утешил он ее, - сын мог
застрять в луже, оставленной отливом.
- О! - всхлипывала родительница. - Его съест земное чудовище!
- Земных чудовищ не существует, - презрительно отрезал родитель. Он
выпрямил стебель настолько резко, что камень, к которому он и родительница
были супружески прикреплены, прямо-таки заскрипел под ними. - Сколько раз
я должен повторять тебе, дорогая, что мы - высшая форма жизни (и для его
мира и его геологической эпохи это вполне соответствовало
действительности).
- О-о! - стонала родительница.
Супруг перестал ее утешать и голосом, от которого затряслись кораллы по
всему рифу, рявкнул:
- Сын!!!
К этому времени их несчастье начало привлекать всеобщее внимание. В
сгущающихся сумерках щупальца переставали выжимать воду из ужина
обладателей этих щупалец, и головы на стеблях повертывались в сторону
расстроенных родителей. Троица девственных тетушек, прикрепившихся
пучочком к одному внушительному валуну неподалеку, выражая сочувствие,
принялась щебетать и жадно следить за родительницей.
- Ему пора понять, что такое дисциплина, - проворчал родитель. - Дай
только мне...
- Но, милый, - в расстройстве начала родительница.
- Привет, предки, - пропищал сверху отпрыск.
Его родители разом повернулись, так что могло показаться, будто их
головы сидят на одном стебельке. Их сын плавал в нескольких фатомах над
ними, лениво гребя навстречу приливу. Было ясно, что он сию секунду выплыл
из какой-нибудь трещины в рифе неподалеку. В одной паре болтающихся
щупалец он небрежно держал круглый камень, отполированный прибоем.
- ГДЕ ТЫ БЫЛ?
- А нигде, - с невинным видом ответил отпрыск. - Просто играл в
прятки-тонушки с головастиками.
- С другими личинками, - чопорно поправила родительница. Она терпеть не
могла жаргонных выражений.
Родитель устремил на отпрыска зловеще спокойный взгляд.
- А где ты взял этот камень? - спросил он.
Отпрыск виновато съежился. Отполированный прибоем камень выскользнул из
его щупалец и упал на морское дно, подняв облако мути. Отпрыск отплыл в
сторону, бормоча:
- Ну, может быть, я... может быть, я нечаянно повернул к берегу...
- Может быть! Когда я был личинкой, - объявил родитель, - мелюзга
слушалась старших - и не было никаких "может быть"!
- Но, дорогой... - сказала родительница.
- И ни одна моя личинка... - родитель постепенно входил в раж, - ни
одна моя личинка не посмеет меня ослушаться! СЫН... ПЛЫВИ СЮД
