Азимов Айзек - Лучший Друг
Айзек Азимов
Лучший друг
- Где Джимми, дорогая? -- спросил мистер Андерсон.
- На кратере, - ответила миссис Андерсон. -- Ничего не может случиться,
с ним вместе Робачонка. А... эту уже доставили?
- Да. Она еще в космопорте, проходит обследование. Честно говоря, мне
самому не терпится ее увидеть. Ведь с тех пор, как, пятнадцать лет назад
улетел с Земли, я не видел ни одной. Кино не в счет.
- Джимми не видел ни одной вообще, - сказала миссис Андерсон.
- Потому что он родился на Луне и бывать на Земле не может. Почему я ее
сюда и выписал. Мне кажется, она будет первая на Луне.
- Уж очень она дорого стоила, - заметила миссис Андерсон с легким
вздохом.
- Робачонка тоже обходится нам недешево, - сказал мистер Андерсон.
Джимми и в самом деле сейчас был на кратере. По земным меркам, для
десятилетнего он был слишком худым и высоким. Руки и ноги у него были
длинные и гибкие, но в скафандре он выглядел шире и коренастей. Так или
иначе, к лунной гравитации он был адаптирован много больше любого человека,
родившегося на Земле. Когда, сгибая и распрямляя ноги, Джимми начинал
прыгать, как кенгуру, отец и мечтать не мог о том, чтобы его догнать.
Наружный склон кратера был здесь обращен на юг, и Земля, стоявшая низко
в южном небе (так бывает всегда, если посмотреть из Лунного Города), была
сейчас почти полной и ярко освещала эту сторону кратера.
Склон был пологий, и хотя весил скафандр немало, Джимми, прыгая по
склону вверх, казалось, парил над поверхностью, как если бы гравитации на
Луне не было вообще.
- Робачонка, пошли! -- крикнул он.
Робачонка, слышавшая Джимми по радио, пискнула и запрыгала за ним
следом.
Хотя Джимми передвигался быстрее отца, до Робачонки ему в этом смысле
было далеко; правда, ей не нужен был скафандр, ног у нее было четыре, а
сухожилия были из стали. Она проплыла, кувыркаясь, у Джимми над головой и
опустилась ему под ноги.
- Не хвастайся, Робачонка, - сказал Джимми, - и не убегай далеко.
Робачонка пискнула снова, тем особенным писком, который означал "да".
- Ты обманщица, я тебе не верю! -- крикнул Джимми.
И он взлетел еще в одном, последнем прыжке, который перенес его через
закругленный верхний край кратера на внутренний склон.
Земля скрылась за краем, и вокруг стало совсем темно. В этой теплой,
какой-то дружелюбной темноте исчезло всякое различие между поверхностью Луны
и небом, если не считать мерцания звезд.
Вообще-то Джимми не полагалось играть на внутренней, темной стороне
стены кратера. Взрослые говорили, что это опасно, но они говорили так
потому, что никогда сами там не бывали. Грунт здесь был гладкий и
похрустывал под ногами, и Джимми точно знал, где лежат немногочисленные
валуны.
К тому же, какая может быть опасность в том, чтобы бегать в темноте,
если все время около тебя Робачонка, если она все время прыгает, пищит и
светится? Да она и без света всегда знает, где Джимми, у нее есть радар. С
ним ничего не может стрястись, пока рядом Робачонка, пока она бросается,
когда Джимми оказывается слишком близко к какому-нибудь валуну, ему под
ноги, когда она прыгает на Джимми, чтобы показать, как его любит, или бегает
по кругу и пищит тихо и испуганно, когда Джимми спрячется за валуном, хотя
на самом деле Робачонка прекрасно знает где он. Как-то раз Джимми лег на
грунт, как будто ему стало плохо, и тогда Робачонка включила сигнал тревоги
и из Лунного Города моментально прибыли люди. Отец в тот раз сказал Джимми,
что он думает о таких шутках, и больше Джимми не делал этог
