Азимов Айзек - Заминка На Праздновании Трехсотлетия
Айзек Азимов
Заминка на праздновании Трехсотлетия
Четвертое июля 2076 года. Третий раз произвольно принятая десятичная
система счисления вернула две последние цифры в обозначении года к
знаменательному числу 76, которое было свидетелем рождения нации.
Нация в прежнем смысле перестала существовать. Теперь ее название
превратилось в обозначение географической области, части великого целого -
Федерация всего человечества на Земле вкупе с поселениями на Луне и колониями
в космосе. Однако культура и традиции сохранили оттенки былого своеобразия, и
регион, обозначенный старинным названием - Соединенные Штаты, - все еще
оставался самым процветающим и передовым на планете. И президент Соединенных
Штатов все еще оставался самым влиятельным членом Планетарного совета.
Лоренс Эдвардс следил за миниатюрной фигуркой президента с высоты двухсот
футов. Он тихо парил над толпой под еле слышное мурлыканье флотронового мотора
на спине и воспринимал происходящее так, словно смотрел голографизионную
программу. Сколько раз смотрел он на точно такие же фигурки у себя в гостиной
- фигурки в кубе солнечного света, на вид абсолютно реальные, точно лилипуты
из плоти и крови - но только сквозь них можно было беспрепятственно просунуть
руку.
Правда, сквозь эти десятки тысяч фигур на площади вокруг мемориала
Вашингтона просунуть руку не удалось бы. Как не удалось бы просунуть ее сквозь
президента. Зато его можно было коснуться и пожать ему руку.
Эдвардс сардонически подумал, что такой плотский элемент, в сущности,
излишен, и пожалел, что не парит сейчас где-нибудь в сотне миль отсюда над
какой-нибудь безлюдной глушью вместо того, чтобы болтаться в небе над
Мемориалом, высматривая малейшее подозрительное движение в толпе. И все из-за
идиотского традиционного ритуала рукопожатий.
Эдвардс не принадлежал к поклонникам президента Хьюго Аллена Уинклера,
пятьдесят седьмого по счету.
На его взгляд, президент Уинклер был пустым человеком - обаятельный
охотник за голосами, фонтан обещаний. После всех надежд, связанных с первыми
месяцами его пребывания у власти, он не вызывал ничего, кроме горького
разочарования. Всемирная Федерация грозила вот-вот развалиться, далеко не
выполнив своего предназначения, и Уинклер ничего не мог поделать. Ситуация
требовала твердой руки, а не любезной, решительного голоса, а не медового.
Вон он стоит и пожимает руки в пустоте, оберегаемой службой безопасности,
а Эдвардс и еще несколько агентов бдят над ним вверху.
Президент, естественно, выставит свою кандидатуру на перевыборах и, скорее
всего, проиграет, а это только ухудшит положение, поскольку оппозиция ставит
своей целью уничтожение Федерации.
Эдвардс вздохнул. Надвигаются четыре тяжелых года... может быть, и сорок
лет, а ему остается только висеть в воздухе с тем, чтобы мгновенно связаться
со всеми наземными агентами по лазерофону при малейшем признаке...
Он не увидел ни малейшего... Ничего сколько-нибудь угрожающего. Только
облачко белой пыли, еле различимое глазом, только проблеск в солнечном свете,
мелькнувший и исчезнувший прежде, чем он что-нибудь осознал.
Но где президент? Он потерял его из виду среди пыли.
Эдвардс вглядывался в сектор площади, где только что видел президента -
тот не мог отойти далеко.
И тут же обнаружил признаки смятения - сначала среди агентов секретной
службы, которые словно бы потеряли голову и метались из стороны в сторону;
затем оно перекинулось на окружающую толпу и стало шириться. Шум внизу перерос
в громово
