Андерсон Пол & Карин - Пегий Гиппокриф
Пол АНДЕРСОН
Карин АНДЕРСОН
ПЕГИЙ ГИППОГРИФ
Край мира огорожен на совесть, но не создана еще изгородь, которая
могла бы задержать мальчишку. Джонни перебросил рюкзак и веревку через
частокол и начал карабкаться сам. Наверху были три нитки колючей
проволоки. Он зацепился рубашкой за шип и с минуту дергался, пытаясь
освободиться. Затем он легко спрыгнул на траву по ту сторону частокола.
Рюкзак валялся в зарослях белого клевера. Облачко обеспокоенных пчел
висело над ним и Джонни поспешно подхватил мешок, пока пчелы не почуяли
соты внутри.
С минуту он стоял неподвижно, глядя через край. Это было совсем
по-другому, чем с той стороны изгороди, и когда мальчик двинулся вперед,
то движения его были замедлены. Он опустился на землю в том месте, где из
густой травы торчал большой булыжник, и лег на живот. Камень был твердым и
холодил подбородок.
Гранитный обрыв плавно изгибался, исчезая за пределами взгляда, и
мальчик не мог видеть, кончается ли он где-нибудь. Джонни видел лишь
бесконечную синеву, по которой медленно плыли облака.
Прямо под ним был выступ, поросший высокими метелками травы, среди
которых цвели на тонких стебельках звезды, целые скопления звезд.
Джонни размотал веревку и, отыскав крепкий бук не слишком близко от
края, обвязал ее вокруг ствола. Потом он обвязался вторым концом вокруг
пояса, закинул за плечи рюкзак и начал спуск. Камешки осыпались,
постукивая его по плечам, камнеломка царапала руки, колола лицо и уши,
когда он шарил руками по стене в поисках опоры, погрузив голову в шуршащие
папоротники.
Спуск был довольно трудным, но уже через полчаса он растянулся на
траве, а над ним качались звезды. У них был робкий терпкий запах. Джонни
лежал на краю мира в прохладной тени, грыз яблоки и высасывал соты. В
рюкзаке их было много. Потом он облизал мед с пальцев, бросил огрызки
яблока через край и долго следил, как они растворяются в синеве.
Внизу, мягко покачиваясь в воздушных потоках, плавали маленькие
островки. Солнечный свет поблескивал на глянцевитых листьях кустов. Когда
один из островков зашел в тень обрыва, цветущие на нем звезды засветились.
За тенями, глубоко в наполненной светом пропасти, Джонни видел
играющих гиппогрифов. Их там были дюжины. Гиппогрифы резвились и
выделывали курбеты в лазури. Джонни глядел на них, полон восхищения, а
гиппогрифы, притворяясь, что дерутся, пикировали друг на друга, взмывали
широкими спиралями, потом камнем летели вниз и снова взмывали, чтобы
начать все сначала. Один из них мелькнул мимо, золотой голубь, блестевший
как полированное дерево, и ветер свистел в его крыльях.
Слева от Джонни обрыв отступал широким полумесяцем, и почти напротив
него через край мира переливалась река. Внизу на карнизе голубело круглое
озерцо, которое ловило большую часть воды. Из него пили гиппогрифы. На
дальнем берегу озерца была выемка. Сверху было хорошо видно, как избыток
воды круто падал из нее белым, стелящимся по ветру плюмажем и исчезал в
голубой бесконечности.
Когда солнце начало припекать, разомлевшие гиппогрифы лениво
опустились на проплывавшие мимо острова, чтобы подкрепиться. На островке,
который плыл в тени обрыва к его выступу, было небольшое стадо сонных
гиппогрифов. Островок должен был пройти прямо под ним.
С внезапной решимостью Джонни сдернул веревку с прежней опоры наверху
и привязал ее конец к выступу скалы на краю. Забросив на плечи рюкзак, он
перелез через край и скользнул вниз.
Островок уже уходил. Конец веревки волочился по траве. Джонн
