Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Арагон Луи - Слепой


Луи Арагон
СЛЕПОЙ
Эти письма валялись уже добрых два дня-одно в Марсель, другое в Японию.
Мне без малого семьдесят, я плохо слышу, и я читаю стихи на языках,
которых не понимаю.
Получается примерно так же, как при разговоре по телефону: я могу
угадать значение фраз, но не способен уловить собственные имена. Поэтому я
не знаю, кто со мной говорит и откуда звонят.
Особенно с тех пор, как чуть ли не во всех районах перешли на
автоматику и вместо "Клебер" говорят 553, а вместо "Ваграм" - 924. Кстати,
вы теперь можете определить время действия моего рассказа. Так о чем это я
говорил? Ах да: в моем возрасте и в голову не приходит влюбляться. Разве
что переспать раз-другой.
Ну а я, видите ли, влюблен. Нет, вы только представьте себе: глухой
влюбленный! "Это лучше, - говорит мне М., - чем если бы ты был слепым!"
Что, конечно, тоже не факт. А между тем письма-эти письма как раз она и
написала-валялись дома уже добрых два дня. Вчера вечером она мне говорит:
"Знаешь, хоть в них ничего срочного нет, а все-таки... Из Марселя я жду
ответа, да и из Токио тоже, а то начнется время летних отпусков..."
Итак, сегодня утром. Если бы речь шла лишь о письме в Марсель, было бы
полбеды! Наклеишь тридцатифранковую марку-разумеется, в старых франках, -
только и всего. А Японияэто уже авиапочта, значит, надо идти в почтовое
отделение, взвешивать, спрашивать, сколько платить, да еще-это самое
противное-возиться с международными купонами для ответа, четыре таких
купона лежали на конверте как четыре упрека. Я никогда купонами не
пользуюсь, даже если пересылка письма в какой-нибудь Массачусетс или
Кашмир стоит бешеных денег. В купонах мне всегда чудится что-то нечестное,
будто я их украл.
Обычно я забываю их где-нибудь, отправляю-или не отправляю-письма без
них, а потом, в один прекрасный день, наводя порядок-знаете, случаются
дни, когда разбираешь свои бумаги, - я швыряю эти купоны в мусорную
корзину и чувствую себя негодяем. Но все это я проделываю только со своей
личной корреспонденцией. А тут мне надо было наконец решиться. В
шестьдесят восемь лет терять невинность в связи с почтовыми купонами!
Отправляя письма в Японию или Кению! Впрочем, это не намного
экстравагантнее, чем быть в моем возрасте влюбленным.
Итак. сегодня утром. Я ушел из дому украдкой. С письмами.
И с четырьмя купонами. Спускаясь по лестнице, я их чуть не выронил, эти
купоны. Я остановился и взял в левую руку бумажник. Это было и само по
себе не очень удобно, а тут еще купоны все время норовили выскользнуть, да
и конверты надо было не упустить. Я вышел на улицу, держа бумажник тем же
манером.
Там мне тоже легче не стало. Раскрыть бумажник, сунуть в него купоны,
следя при этом, чтобы письма не упали на землю. В бумажнике, кроме
внутренних отделений и всяческих прорезей и щелок, на одной стороне есть
маленькие кармашки-для марок и еще для чего-то, - но я ими никогда не
пользуюсь. Впрочем, для купонов они слишком малы, и когда я пытался
засунуть купоны в прорезь над кармашками, оттуда что-то выпало. Это была
фотография М., маленькая и прелестная. Я подобрал ее и положил все между
двумя створками бумажника, вместе с банкнотами. Все вперемешку. Ничего не
поделаешь.
Когда я свернул на улицу Гренель, до почты еще надо было идти и идти...
Из головы у меня не выходили проклятые купоны.
Я уже не в силах был вспомнить, куда я их в конце концов запихнул. В
руке я держал два письма. Ах да, в бумажник, ну конечно в бумажник. Я
вытащил его, чтобы проверить.





Содержание раздела