Аскильдсен Хьелль - Элизабет
prose_contemporary Хьелль Аскильдсен Элизабет ru no О. Дробот OCR Альдебаран http://www.aldebaran.ru/ admin@aldebaran.ru FB Tools 2004-07-10 http://book.pp.ru/ OCR BiblioNet 835DDF7E-8B87-4E9E-8CCE-4F446139B422 1.0 v 1.0 – создание fb2 OCR Альдебаран
Все хорошо, пока хорошо Текст Москва 2002 5-7516-0329-Х Kjell Askildsen Det var pint sa lenge det varte-19 Хьелль Аскильдсен
Элизабет
* * *
Было воскресенье, время шло к полудню. Я вытащил шезлонг с веранды в дальний угол сада, почти к флагштоку, уселся в него и стал читать «Лунатиков». Брат с женой еще не вставали. Я периодически косился на окно их спальни, но оно было зашторено.
Я добрался до сцены, когда Эш совращает матушку Хентьен, до того места, где она нехотя разжимает руку, выпуская полог, и Эш теснит ее в темную глубину алькова, к ее супружескому ложу; описание этого, по сути, изнасилования раззудило желание и во мне. Так что когда в этот самый миг в распахнутом окне спальни появилась Элизабет, жена моего брата, я сделал вид, что не заметил ее.
Вскоре она позвала меня за стол. Мы завтракали вдвоем – у Даниэля болела голова. Она сидела прямо напротив меня, и созерцание ее радовало меня сегодня едва ли не больше, чем накануне вечером, – отчасти это, видимо, надо списать на растревоженное книгой сладострастие.
Она почти не поднимала глаз от тарелки, а стоило ей случайно повстречаться со мной взглядом, как она молниеносно потупила взор. В основном в попытках разрядить навязчивую тишину я позволил себе несколько вопросов того свойства, что уместно задать свояченице, с которой человек знаком менее суток, она отвечала с жаром, будто цепляясь за палочку-выручалочку.
Но по-прежнему избегала встречаться со мной взглядом – так что ее смущение позволило мне беззастенчиво разглядеть ее. А то, что открылось моему взору, не могло не вызвать в воображении картин, прямехонько навеянных скорым и неминуемым падением матушки Хентьен в недрах алькова.
После завтрака я через весь город пошел навестить мать. Сынок, сказала она и потрепала меня по щеке. Она как-то усохла, от нее осталось одно воспоминание. Я впереди нее прошагал на кухню. Сел за стол.
Ой, Франк, надо бы принимать тебя в гостиной, всполошилась она. Давай лучше посидим тут, хорошо? – сказал я. Она включила чайник и сказала: спасибо за все твои открытки, особенно за ту, из Иерусалима. Подумать только – мой сын побывал в Иерусалиме!
И на Голгофе, конечно, тоже? Нет, сказал я, там я не был. Вот жалко! – ахнула она. Мы с папой часто говорили о том, что из всех мест на свете нам больше всего хотелось бы побывать в Иерусалиме, особенно на Голгофе и в Гефсиманском саду. Я ничего не сказал, но улыбнулся ей.
Она поставила на стол две чашки и спросила, съем ли я кусочек кекса. Я ответил, что только позавтракал. Она скосила глаза на часы на полке у окна, потом спросила, как мне понравилась Элизабет. Очень симпатичная, сказал я. Тебе кажется? – сказала она, надо надеяться, ты прав.
Что ты хочешь сказать? – спросил я. Не знаю, сказала она, по-моему, она Даниэлю не пара. Где ж такому пару взять! – сказал я. Ну-ну, сказала она, и больше мы об этом не говорили. И вообще не говорили.
Я не видел ее два года; время и расстояние притупили мое неприятие ее, теперь оно ожило. Ты совсем не изменился, сказала она. Что есть, то есть, сказал я.
Я просидел у нее чуть не час; я виртуозно обошел все вопросы, в которых мы имели обыкновение расходиться, и визит уже почти сошел на нет в атмосфере согласия и примирения, как она сочла строго необходимым поведать мне, скольк
