Бомонт Чарльз - Полночь Волшебника
Чарльз Бомонт
ПОЛНОЧЬ ВОЛШЕБНИКА
Услышав крики, Карнади остановился. Холодные пальцы стиснули сердце. Конец
был близок, и он понял, что проиграл. Крики усиливались, иголками вонзаясь в
барабанные перепонки. Неимоверным усилием он заставил себя обернуться.
- Проклятье! - выдохнул он.
Птицы. Пара ворон, дерущихся за место на крыше телефонной будки. Как можно
спутать карканье с криком? Тихо выругавшись, он вытер испарину со лба. Почему
он так боится? Это Фарроу должен дрожать, но старый болван еще ни о чем не
догадывается.
Одна из ворон взлетела и, теряя перья, скрылась из виду, Карнади двинулся
дальше по тротуару. Знамение не испугало его: за свою жизнь, продолжительность
которой исчислялась четырьмя долгими столетиями, Симон Карнади поднимал из
могил мертвецов, обращал свинец в золотые слитки и посещал Луну, однако в душе
все равно оставался скептиком. Вещи, которых он не понимал или, наоборот,
понимал чересчур хорошо, не возбуждали в нем веры. Символические толкования
поражали своей глупостью, но еще большей глупостью была психиатрия.
Оскорбительный намек на душевное нездоровье, отпущенный в разговоре Фарроу,
переполнил чашу его терпения.
Шагая тускло освещенными переулками, Карнади вспоминал подробности
последнего разговора. Обрывки газет, мусор похрустывали под его подошвами, и
кровь снова вскипала в жилах, когда в памяти всплывало хищное лицо Фарроу, его
вкрадчивый голос...
- Симон, тебе обязательно нужно показаться хорошему психиатру. Я говорю
совершенно серьезно, твоя мания преследования начинает беспокоить меня.
- Это не мания. Меня действительно преследуют, и это твоих рук дело.
- Глупости! Будь благоразумным, Симон: зачем мне преследовать тебя? Что я
выиграю от этого? У меня есть все, что только возможно желать: богатство,
бессмертие, власть. Что можно желать еще?
- Одиночества, Фарроу. И известности. Кроме нас, на Земле не осталось
волшебников, но для тебя даже один соперник слишком большая роскошь. Черная
зависть гложет тебя. Будь я слабее, все было бы не так плохо; ты был бы
старшим из нас двоих. Однако наше могущество одинаково, и этого ты не в силах
перенести.
- Полно, Симон. О чем ты?
- О чем? Вчера вечером меня чуть не сбила машина, сегодня я чудом не
угодил в открытый колодец. Это случайности, Фарроу?
- Конечно! Почему ты не веришь мне, старина? Если бы я в самом деле хотел
разделаться с тобой - разве я стал бы действовать так грубо?
- Не знаю...
- Поверь мне, Симон, тебе просто необходимо сходить к хорошему психиатру.
Волшебное могущество не спасает нас от человеческих слабостей, не забывай об
этом. У меня есть знакомый врач, которому можно довериться. Я пришлю тебе его
адрес...
На следующий день пришло письмо. Без всякого адреса.
Карнади вытащил из кармана конверт и свирепо уставился на его содержимое.
Ничем не примечательный кусок пергамента со странной рунической надписью по
диагонали; разрушительная мощь, притаившаяся в угловатых буквах, в биллионы
раз превосходила весь бомбовый арсенал планеты.
- Проклятый Фарроу! - вырвалось у него очень некстати - в любом случае,
они были прокляты оба. Подмеченная тонкость растянула его губы в улыбке.
На какое-то время его способность к действию была парализована ужасом.
Руны давали ему три дня сроку, и он безуспешно пытался избавиться от них,
переправив обратно. Фарроу умело противостоял этим попыткам: не принимал ни
телеграмм, ни заказных писем; не реагировал на крики: "Пожар! Горим!", не
прикасался к газетам и не выходил и
