Брэдбери Рэй - Детская Площадка
Рэй Брэдбери
Детская площадка
Еще при жизни жены, спеша утром на пригородный поезд или
возвращаясь вечером домой, мистер Чарльз Андерхилл проходил мимо
детской площадки, но никогда не обращал на нее внимания. Она не
вызывала в нем ни любопытства, ни неприязни, ибо он вообще не
подозревал о ее существовании.
Но сегодня за завтраком его сестра Кэрол, вот уже полгода как занявшая
место покойной жены за семейным столом, вдруг осторожно заметила:
- Джимми скоро три года. Завтра я отведу его на детскую площадку.
- На детскую площадку? - переспросил мистер Андерхилл.
А у себя в конторе на листке блокнота записал и, чтобы не забыть, жирно
подчеркнул черными чернилами: "Посмотреть детскую площадку".
В тот же вечер, едва грохот поезда замер в ушах, мистер Андерхилл
обычным путем, через город, зашагал домой, сунув под мышку свежую
газету, чтобы не зачитаться по дороге и не позабыть взглянуть на детскую
площадку. Таким образом, ровно в пять часов десять минут пополудни он
уже стоял перед голой чугунной оградой детской площадки с
распахнутыми настежь воротами - стоял, остолбенев, едва веря тому, что
открылось его глазам...
Казалось, вначале и глядеть было не на что. Но едва он прервал свою
обычную безмолвную беседу с самим собой и вернулся к
действительности, все постепенно, словно на экране включенного
телевизора, стало обретать определенные очертания.
Вначале были лишь голоса - приглушенные, словно из-под воды
доносившиеся крики и возгласы. Они исходили от каких-то
расплывчатых пятен, ломаных линий и теней. Потом будто кто-то дал
пинка машине, и она заработала - крики с силой обрушились на него, а
глаза явственно увидели то, что прежде скрывалось за пеленой тумана.
Он увидел детей! Они носились по лужайке, они дрались, отчаянно
колотили друг друга кулаками, царапались, падали, поднимались и снова
куда-то мчались - все в кровоточащих или уже подживших ссадинах и
царапинах. Дюжина кошек, брошенных в собачью конуру, не могла бы
вопить пронзительней! С неправдоподобной отчетливостью мистер
Андерхилл видел каждую болячку и царапину на их лицах и коленях.
Ошеломленный, он выдержал первый шквал звуков. Когда же глаза и уши
отказались более воспринимать что-либо, на помощь им пришло
обоняние. В нос ударил едкий запах ртутной мази, липкого пластыря,
камфары и свинцовых примочек. Запах был настолько сильный, что он
почувствовал горечь во рту. Сквозь прутья решетки, тускло
поблескивавшие в сумерках угасающего дня, потянуло запахом йодистой
настойки. Дети, словно фигурки в игральном автомате, послушные
нажатию рычага, налетали друг на друга, сшибались, оступались, падали -
столько-то попадании, столько-то промахов, пока наконец не будет
подведен окончательный и неожиданный итог этой жестокой игры.
Да и свет на площадке был какой-то странный, слепяще-резкий - или,
может быть, мистеру Андерхиллу так показалось? А фигурки детей
отбрасывали сразу четыре тени: одну темную, почти черную, и три
слабые серые полутени. Поэтому почти невозможно было сказать, куда
они стремглав несутся, пока в конце концов не врежутся в цель. Да, этот
косо падающий, слепящий глаза свет резко обозначал контуры предметов
и странно отдалял их - от этого площадка казалась далекой, почти
недосягаемой. Может быть, виной всему была железная решетка,
напоминающая ограду вольера в зоопарке, за которой всякое может
случиться.
"Вот так площадка, - подумал мистер Андерхилл. - Что за страсть
превращать игры в сущий ад? А это вечное стремление и
