Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Брэдбери Рэй - К Чикагской Впадине


РЭЙ БРЕДБЕРИ
К ЧИКАГСКОЙ ВПАДИНЕ
Перевод с англ. С. Ирбисова
Ближе к полудню старик приплелся в парк, почти безлюдный,
накрытый бледным апрельским небом, из которого слабый вете-
рок выдувал последние воспоминания о зиме. Дряблые ноги были
обмотаны грязными бинтами, длинные серые волосы всклочены,
окаймляя непрестанно шепчущие губы.
Он быстро огляделся, словно надеялся найти что-нибудь
кроме развалин и щербатого городского горизонта. Не увидев
ничего нового, он потащился дальше, пока не заметил женщину,
что одиноко сидела на скамье. Он внимательно посмотрел на
нее, кивнул, сел на другой конец скамьи и больше не глядел в
ее сторону.
Минуты три он сидел с закрытыми глазами, шевелил губами и
покачивал головой, словно кончиком носа чертил в воздухе не-
кие знаки.. Дописав невидимую строку, он открыл рот и произ-
нес приятным чистым голосом:
- Кофе.
Женщина застыла.
Старик узловатыми пальцами перебирал складки своих неви-
димых одежд.
- Протыкаешь фольгу! Огненно-красная банка с желтыми бук-
вами! В нее врывается воздух! Иссс! Вакуумная упаковка...
Сссс!... Как змея.
Женщина резко повернула голову, словно ее ударили по ще-
ке, и теперь во все глаза смотрела прямо ему в рот.
- Запах, аромат, благоухание. Жирные, темные, свежие -
чудесные бразильские зерна!
Женщина вскочила, будто у нее над ухом выстрелили, пошат-
нулась.
Старик глянул на нее.
- Не пугайтесь! Я...
Но она уже убежала.
Старик вздохнул и пошел дальше, пока не достиг скамьи, на
которой сидел юноша, увешанный пучками сушеной травы впере-
мешку с кусочками папирусной бумаги. Его тонкие пальцы дро-
жали, священнодействуя, выдергивали травинки и заворачивали
их в бумагу. Словно сомнамбула, юноша вставил сигарету в
рот, зажег ее. Потом откинулся на спинку скамьи, чтобы пог-
лубже втянуть в легкие горький дым.
Облачко дыма унеслось по ветру.
Старик проводил его глазами и сказал:
- "Честерфилд".
Тот стиснул коленки.
- "Рализ", - добавил старик. - "Лаки Страйк".
Юноша уставился на него.
- "Кент". "Кул". "Мальборо", - не глядя на юношу, говорил
старик. - Вот как они назывались. Белые, красные, янтарные
пачки. Цвета свежей зелени, небесно-голубые, золотистые и со
скользкой красной полоской, бегущей вокруг крышки, чтобы
можно было легко разорвать целлофан и бандерольку...
- Заткнись, - сказал юноша.
- Продавались в аптеках, на станциях, в киосках...
- Заткнись!!
- Простите, - сказал старик, - я увидел, как вы курите, и
подумал...
- Нечего думать! - Парень дернулся, его самодельная сига-
рета упала в пучки травы и запуталась в них. - Видишь, все
из-за тебя!
- Извините. Такой день, захотелось по-приятельски...
- Я тебе не приятель!
- Все мы теперь друзья, иначе - зачем жить?
- Друзья! - фыркнул юноша, машинально нащипывая траву для
новой сигареты. - Может быть, тогда, в семидесятом, они и
были, но сейчас...
- Тысяча девятьсот семидесятый. Вы тогда, наверное, были
ребенком. Масло в те времена упаковывали в ярко-желтую бума-
гу. "Детская радость" - Мыло Кларка в оранжевой обертке.
"Млечный Путь"* - у тебя во рту целая Вселенная со всеми ее
звездами, кометами и метеоритами. Славно...
- Ничего здесь нет славного, - юноша внезапно поднялся. -
Ты что, больной?
- Я болен воспоминаниями о мандаринах и лимонах. А апель-
сины вы помните?
- Чертовски хорошо. Апельсины, черт побери. Ты ведь нав-
рал, наврал? Тебе просто хочется, чтобы меня совсем скрути-
ло? Ты что, спятил? Ты что, про закон не слыхал? Знаешь, ку-
да я могу тебя





Содержание раздела