Брэдбери Рэй - Как Моряк Возвращается С Моря
Рэй БРЭДБЕРИ
КАК МОРЯК ВОЗВРАЩАЕТСЯ С МОРЯ
- Доброе утро, капитан.
- Доброе утро, Хэнкс.
- Кофе готов, сэр, садитесь.
- Благодарю, Хэнкс.
Старый человек сел к кухонному столу.
Он посмотрел на свои сложенные руки: они были напряжены, как
трепещущая в ледяной воде форель, и даже воздух вокруг них дрожал. Когда
ему было десять лет, он видел таких форелей в горных потоках. Его
восхищало тогда это трепетание - потому что, пока он смотрел, они как бы
выцветали.
- Капитан, - встревоженно спросил Хэнкс, - вы здоровы?
Капитан резко поднял голову, и в глазах его блеснуло прежнее пламя.
- Я думаю! И что значит "вы здоровы"?
Повар поставил на стол кофе, от которого разносился теплый аромат
женщины, настолько отдаленный в минувшее, что капитан почувствовал только
смутный залпах мускуса и толченых благовоний. Внезапно он чихнул, и Хэнкс
подошел к нему, с носовым платком.
- Спасибо, Хэнкс. - Он высморкался, а потом осторожно отпил ароматную
жидкость.
- Хэнкс?
- Да, сэр, да, капитан?
- Барометр падает.
Хэнкс обернулся и посмотрел на стену.
- Нет, сэр, он показывает хорошую и тихую погоду; это и показывает -
хорошую и тихую!
- Буря надвигается. Нас ждет трудное плавание, и пройдет много
времени, прежде чем снова наступит затишье.
- Не говорите так! - сказал Хэнкс, повернувшись к нему.
- Надо говорить, как чувствуешь. Затишье когда-нибудь кончится. И
начнется буря. Я давно готов к ней.
Давно, да. Сколько лет? Песок вытек из песочных часов и больше ничего
не измерит. И снег засыпал его, как бы наслоившись белым поверх белого,
погребя все под глубокими холодными пластами воспоминаний.
Он встал, покачнувшись, подошел к дверям корабельной кухни, распахнул
их и вылез наружу...
...на открытую галерею верхнего этажа дома, построенную, как нос
корабля; на галерею, сделанную из просмоленных досок старых кораблей.
Посмотрел вниз, не на воду, а на выгоревшую летом землю на переднем дворе.
Подошел к перилам и вгляделся в слабо закругленную линию холмов, тянущихся
везде, куда бы не повернулся человек, куда бы не бросил взгляд.
"Что мне здесь делать, - подумал он в сильном возбуждении, - в этом
странном доме-корабле, стоящем без паруса посреди пустынных прерий, где
единственный звук - это свист крыльев птицы, летящей в одном направлении
осенью и в противоположном - весной!"
Успокоившись, он взял бинокль, что висел на перилах - осмотреть
пустынную местность.
Кэт, Катрин, Кати, где ты сейчас?
Ночью, забравшись глубоко в постель, уже засыпая, он вспомнил
прошедший день и свои блуждания по закоулкам памяти. Он был один, уже
двадцать лет один, если не считать Хэнкса - первого, кого он видел при
восходе солнца, и последнего - при закате.
А Кэт?
Перед тысячью бурь и тысячью штилей прошла буря и наступил штиль,
которые оставили глубочайший след в его жизни.
- Это он, Кэт! - услышал он разносящийся ранним утром над палубой
свой голос. - Это тот корабль, на котором мы поплывем, когда пожелаем!
И они снова отправились в путешествие. Кэт, как какое-то чудо...
скольких... чуть больше двадцати пяти лет, а он уже давно за сорок, но не
старше ребенка. Он взял ее за руку, и они пошли вверх по мосту. Тогда Кэт
с легким колебанием обернулась лицом к холмам Сан-Франциско и сказала
вполголоса, ни и кому не обращаясь:
- Никогда больше я не ступлю на сушу.
- Прошу тебя, не говори так!
- О, да, - настаивала она тихо. - Это будет очень долгое путешествие.
И на миг он почувствовал только сильный скрип корабля, как будто
судьба
