Брэдбери Рэй - Космонавт
Рэй Брэдбери
Космонавт
Над темными волосами мамы кружил рои электрических светлячков. Она стояла
в дверях своей спальни, провожая меня взглядом. В холле царила тишина.
- Ты ведь поможешь мне удержать его дома на этот раз? - спросила она.
- Постараюсь, - ответил я.
- Прошу тебя? - по ее лицу бежали беспокойные блики. - На этот раз мы его
не отпустим.
- Хорошо, - ответил я, подумав. - Но только ни к чему это, ничего не
выйдет.
Она повернулась; светлячки, чертя свои орбиты, летели над ней, подобно
блуждающему созвездию, и освещали путь. Я услышал, как она тихо говорит:
- Во всяком случае, попробуем.
Другие светлячки проводили меня в мою комнату. Я лег, и как только мое
тело своим весом прервало электрическую цепь, светлячки погасли.
Полночь, мы с матерью, разделенные невесомым мраком, ждем, каждый в своей
комнате. Кровать, тихо напевая, стала меня укачивать. Я нажал выключатель;
пение и качание прекратилось. Я не хотел спать, я совсем не хотел спать.
Эта ночь ничем не отличалась от множества других памятных для нас ночей.
Сколько раз мы лежали, бодрствуя, и вдруг ощущали, как прохладный воздух
становится жарким, как ветер несет огонь, или видели, как стены на миг
озаряются ярким сполохом. И мы знали, что в эту секунду над домом проходит его
ракета. Его ракета летела над домом, и дубы гнулись от воздушного вихря. Я
лежал, широко раскрыв глаза и часто дыша, и слышал мамин голос в радиофоне:
- Ты почувствовал?
И я отвечал.
- Да-да, это он.
Пройдя над нашим городом, маленьким городком, где никогда не садились
космические ракеты, корабль моего отца летел дальше, и мы лежали еще два часа,
думая: "Сейчас отец садится в Спрингфилде, сейчас он сошел на гудронную
дорожку, сейчас подписывает бумаги, сейчас он на вертолете, пролетает над
рекой, над холмами, сейчас сажает вертолет в нашем аэропорту Грин Вилледж..."
Вот уже половина ночи прошла, а мы с матерью, каждый в своей кровати, все
слушаем, слушаем. "Сейчас идет по Белл Стрит. Он всегда идет пешком... не
берет машину... сейчас проходит парк, угол Оукхэрст, и сейчас..."
...Я поднял голову с подушки. На улице, все ближе и ближе, легкие,
торопливые, нетерпеливые шаги. Вот свернули к дому... вверх по ступенькам
террасы... И мы оба, мама и я, улыбнулись в прохладном мраке, слыша, как
внизу, узнав хозяина, отворяется наружная дверь, что-то негромко говорит,
приветствуя, и снова затворяется.
Еще три часа спустя я тихонько, затаив дыхание, повернул блестящую ручку
их двери, прокрался в безбрежной, как космос между планетами, тьме и протянул
руку за маленьким черным ящиком, что стоял у кровати родителей, в ногах. Есть!
И я бесшумно побежал к себе, думая: "Он ведь все равно ничего не расскажет, не
хочет, чтобы я знал".
И вот из открытого ящичка струится черный костюм космонавта - будто черная
туманность с редкими стежками далеких звезд. Я мял в горячих руках темную
ткань и вдыхал ароматы планет: Марса - запах железа, Венеры - благоухание
зеленого плюща, Меркурия - огонь и сера; я обонял молочную луну и жесткость
звезд. Потом я положил костюм в центрифугу, которую собрал недавно в школьной
мастерской, и пустил ее. Вскоре в реторте осела тонкая пыль. Я поместил ее под
окуляр микроскопа.
Родители безмятежно спали, весь дом спал, автоматические пекари,
механические слуги и самоуправляющиеся уборщики погрузились в свой
электрический сон, а я смотрел, смотрел на сверкающие крупинки метеорной пыли,
кометных хвостов и глины с далекого Юпитера. Они сами были сл
