Брэдбери Рэй - Попугай, Который Знал Папу
Рэй Брэдбери
Попугай, который знал Папу
Разумеется, о похищении узнал весь мир.
Понадобилось несколько дней, чтобы все значение этой новости с Кубы поняли
и в Соединенных Штатах, и в Париже, и в маленьком уютном кафе в Памплоне, где
так великолепны напитки, а погода почему-то всегда самая лучшая.
Но когда смысл этой новости дошел, все повисли на телефонах, Мадрид
вызывал Нью-Йорк, Нью-Йорк же кричал на юг, Гаване: "Проверьте, пожалуйста,
обязательно проверьте - неужели такое безумие возможно?"
А потом пробилась женщина из Италии, из Венеции, расслышать все, что она
говорила, было трудно - разобрали только, что она звонит из бара "У Гарри" и
просто уничтожена, то, что случилось, ужасно, ведь над культурным наследием
нависла страшная опасность.
Потом, меньше чем через час, мне позвонил прозаик и бейсболист - в свое
время он был закадычным другом Папы, а теперь жил половину года в Мадриде,
половину в Найроби. Он плакал, или, во всяком случае, так казалось.
- Расскажи мне, - попросил он с другой стороны земли, - что на самом деле
произошло? Каковы факты?
А факты были таковы: в Гаване, километрах в четырнадцати от "Финки Вихии",
усадьбы Папы, есть бар, который он посещал. Тот, где в его честь назвали
коктейль, а вовсе не тот, шикарный, где он встречался с литературными
светилами вроде К-к-кеннета Тайнена и... э-э... Т-теннесси У-уильямса (как
проговорил бы это мистер Тайнен). О нет, это совсем не "Флоридита"; сюда
приходят без пиджаков, столы здесь из необструганных досок, пол посыпан
опилками, а большое зеркало по ту сторону стойки - словно грязное облако. Сюда
Папа шел, когда во "Флоридите" был слишком большой наплыв туристов, которым
хотелось познакомиться с мистером Хемингуэем. И то, что здесь теперь
произошло, не могло не стать большой новостью, большей, чем то, что он говорил
Скотту Фицджеральду о богачах, большей, чем история о том, как в давно
прошедшие времена он набросился в кабинете у Чарли Скрибнера, издателя, на
Макса Истмена. Новость касалась дряхлого попугая.
Жила эта преклонных лет птица в клетке, а клетка пребывала на стойке бара,
о котором идет речь - теперь он называется "Куба либре". Там старый попугай
обитал уже почти тридцать лет; это означает, что он жил там все время, пока
Папа жил на Кубе.
И самое главное: с тысяча девятьсот тридцать девятого года, когда Папа
поселился в "Финке Вихии", он знал попугая и с ним разговаривал, и попугай с
ним разговаривал тоже. Шли годы, и люди стали поговаривать, что Хемингуэй
начал говорить, как этот попугай, однако другие утверждали: нет, это попугай
стал говорить, как Хемингуэй! Бывало, Папа поставит свои стаканчики на стойке
в ряд, сядет перед клеткой и заведет с птицей разговор, интересней которого ты
не слышал, дня на четыре подряд. К концу второго года их знакомства попугай
знал о Хеме, и Томасе Вулфе, и Шервуде Андерсоне больше, чем сама Гертруда
Стайн. Больше того, попугай даже знал, кто такая эта Гертруда Стайн - трудно
поверить, но знал. Только скажешь "Гертруда", и попугай цитирует: "Голуби с
травы увы".
А то, бывало, когда очень попросят, попугай заведет: "Были этот старик, и
этот мальчик, и эта лодка, и это море, и эта большая рыба в море..." А потом
замолчит и съест крекер.
Так вот: эта сказочная птица как-то в воскресенье, под вечер, исчезла из
"Куба либре" вместе со своей клеткой.
И вот почему надрывался теперь мой телефон. И вот почему один из самых
популярных журналов получил от государственного департамента специаль
