Буковски Чарлз - Дурдом Немного Восточнее Голливуда
ЧАРЛЗ БУКОВСКИ
ДУРДОМ НЕМНОГО ВОСТОЧНЕЕ ГОЛЛИВУДА
Мне показалось, я слышу стук, посмотрел на часы - было всего лишь час
тридцать дня, господи боже мой, я влез в старый халат (я всегда спал нагишом,
пижамы мне казались нелепыми) и открыл одно из разбитых боковых окошек у двери
- Ну что еще? - спросил я. Это был Безумец Джимми.
- Ты что, спал?
- Да, а ты?
- Нет, я стучал.
- Заходи.
Он приехал на велосипеде. И имел на голове новую панаму.
- Нравится моя новая панама? Тебе не кажется, что я просто красавец?
-Нет.
Он уселся на мою кушетку и принялся смотреться в высокое зеркало позади
моего кресла, то так, то сяк дергая свою шляпу. Он принес два бумажных пакета.
В одном была непременная бутылка портвейна. Другой он опорожнил на низкий
столик - ножи, вилки, ложки; маленькие куклы - за коими последовала
металлическая птичка (бледно-голубая, со сломанным клювом и облупившейся
краской) и прочие, не менее разнообразные виды хлама. Этим дерьмом - сплошь
краденым - он торговал в разных хипповых и торчковых лавчонках на бульварах
Сансет и Голливуд - то есть в бедняцких кварталах этих бульваров, где жил и я,
где жили мы все. Точнее, мы жили поблизости - в полуразрушенных дворах,
гаражах, на чердаках, а то и ночевали на полу у временных друзей.
Между тем Безумец Джимми считал себя художником, а я считал, что его
картины никуда не годятся, и ему об этом сказал. К тому же он сказал, что и
мои картины никуда не годятся. Не исключено, что правы были мы оба.
Но дело в том, что Безумец Джимми был и впрямь какой-то заебанный. Его
глаза, уши и нос сплошь состояли из недостатков. В обоих ушных отверстиях
какая-то сера; слизистая оболочка носа слегка воспалена. Безумец Джимми точно
знал что надо красть для продажи в этих лавчонках. Воришка из него вышел
насколько превосходный, настолько же и мелкий. Но его дыхательная система:
верхняя граница как правого, так и левого легкого - какие-то хрипы и
гиперемия. Когда он не курил сигарету, он скручивал косяк или присасывался к
своей бутылке вина. Систола на диастолу у него составляли 112 на 78, что
давало сердечное давление в размере 34. С женщинами он был хорош, но
содержание гемоглобина у него было очень низкое; кажется, 73, нет - 72
процента. Как и все мы, выпивая, он не закусывал, а выпить любил.
Безумец Джимми непрестанно возился перед зеркалом с панамой, издавая
отрывистые благоговейные звуки. Он улыбался самому себе. Зубы его сплошь
состояли из недостатков, а слизистые оболочки рта и гортани были воспалены.
Потом он отхлебнул вина из-под своей идиотской шляпы, а это заставило меня
пойти и взять два пива для себя. Когда я вернулся, он сказал:
- Ты дал мне новое имя - теперь я не "Сумасшедший Джимми", а "Безумец
Джимми". Я думаю, ты прав - "Безумец Джимми" намного лучше.
- Но ты ведь и вправду сумасшедший, - сказал я ему.
- Откуда у тебя на правой руке эти две большие дыры? - спросил Безумец
Джимми. - Похоже, все мясо сгорело. Даже кости почти видны.
- Я был под мухой, лежал в постели и пытался читать "Кенгуру"
Д.Г.Лоуренса. Рука у меня запуталась в шнуре, я дернул, и прямо на руку
свалился светильник. Пока я эту поебень отдирал, лампочка меня едва заживо не
сожгла. Это была стоваттная лампа "Дженерал Электрик".
- А к своему доктору ты ходил?
- Мой доктор плевать на меня хотел. Я только и делаю, что сижу у него,
ставлю себе диагноз, назначаю лечение, а потом выхожу и расплачиваюсь с
сестрой. Он меня просто бесит. Знай себе стоит и рассказывает о том, как
служ
