Вайян Роже - Бомаск
Роже Вайян
Бомаск
Пер. с фр. - Н.Жаркова, Н.Немчинова.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Весной 195... года я вернулся из дальнего плавания, побывав на Яве и
Бали, на архипелаге, соединяющем Южную Азию с Австралией. Я решил написать
книгу о своем путешествии и поселился для этого в горном краю между
Савойей и Юрой, избрав своим местожительством деревню Гранж-о-Ван.
Селение Гранж-о-Ван, его луга и пашни словно прогалина среди густых
дубовых и буковых лесов, где охотники нередко поднимают целые стада
свирепых кабанов и семейства пугливых диких коз. Единственная дорога,
которая ведет в этот глухой угол, вьется вверх по крутому склону горного
кряжа, отрога Юры, доходит до деревенской церкви, поднимается дальше, а
через полтора километра, у гребня каменной гряды, превращается в козью
тропу. Словом, это не шоссе, а по административной терминологии "грунтовая
дорога". Во многих местах лес смыкает над нею верхушки деревьев, в
дождливое лето она зарастает травой. Церковная площадь расположена на
уступе горы, нависшем над угрюмым ущельем, где бурлит быстрая горная
речка, а далеко внизу раскинулась подернутая мглистой дымкой широкая, как
море, равнина, где Эн впадает в Рону.
Живет в Гранж-о-Ване человек сто, занимаются они разведением скота и
хлебопашеством, но засевают свои тощие поля лишь для собственных нужд, да
еще собирают в лесах каштаны и орехи. Мне думалось, что тут я окажусь
далеко от мира и его беспощадных битв, дальше, чем на островах Индийского
океана, откуда я вернулся. Мог ли я предвидеть, что всего через полгода
совсем близко от меня, в соседней долине, произойдут трагические события,
которые заденут также Гранж-о-Ван и станут известны во всем мире. События
эти и являются предметом моей книги.
В начале моего пребывания в Гранж-о-Ване я каждый вечер заносил в
тетрадь накопившиеся за день впечатления. Предлагаю вниманию читателей
некоторые свод заметки. Факты описаны в них совершенно точно. А суждения
свои мне впоследствии пришлось во многом пересмотреть.
3 марта
Дом, в котором я поселился, стоит на самом краю деревни, между двумя
крестьянскими дворами, - это последний обитаемый уголок Верхних выселок; в
начале века в них насчитывалось с десяток домов.
Из окна спальни мне виден двор Эрнестины и Жюстена, молодых супругов,
поженившихся только три года назад, а из окна кабинета открывается
просторный двор Амаблей, старых хлеборобов, самых крупных землевладельцев
во всей коммуне, хотя у них не больше двадцати гектаров земли - пастбищ и
леса. Мои окна приходятся как раз напротив крыльца того и другого дома;
порой я смотрю из-за оконных занавесок, и мне прекрасно видно, что
делается у соседей.
Амабли сами обрабатывают свою землю, не нанимая батраков; иногда к ним
приезжает пособить их дальний родственник, железнодорожник, который живет
в маленьком городке на равнине. Амабли мало что продают на рынке - только
молочные продукты; они держат пять коров, правда непородистых, со скудными
удоями. Зато и покупают они в лавках тоже мало. Эме Амабль сам месит тесто
и печет хлеб, сам давит в точиле виноград со своего маленького
виноградника; жена его Адель Амабль сбивает масло, прядет и вяжет, а
шерсть они стригут со своих овец. Старик Амабль к тому же неплохой кузнец
и превосходный охотник - словом, настоящий Робинзон Крузо, хотя от его
деревни до Лиона всего один час езды в автомобиле.
Единственный сын Амаблей погиб на войне в июне 1940 года где-то на
севере Франции во время отступления французской армии. У жены А
