Ван Вогт Альфред - Эрзац-Вечность
Альфред Элтон ван Вогт
ЭРЗАЦ-ВЕЧНОСТЬ
Грейсон снял наручники с лежащего человека. - Харт! - бросил он зло.
Молодой мужчина на койке не шевельнулся. Грейсон немного подождал и
пнул его ногой. - Черт с тобой, Харт. Я отпускаю тебя, слышишь, на тот
случай, если я не вернусь.
Не открывая глаз и никак не реагируя на удар, Джон Харт продолжал
неподвижно лежать, и только по расслабленному телу можно было догадаться,
что он жив. Лицо его было белое как мел. Черные волосы засалились и висели
космами.
- Харт, я отправляюсь на поиски Малкинса. Запомни, он ушел четыре дня
назад, а обещал вернуться на следующий день, - продолжал Грейсон.
Молчание...
Грейсон собрался было уходить, но промедлил и добавил. - Харт, если я
не приду, ты должен знать, где мы находимся. Это новая планета, понимаешь.
Мы никогда здесь не были раньше.
Наш космический корабль погиб, но мы, трое, спаслись в аварийной
ракете, и нам нужно топливо. За ним отправился Малкинс, а теперь я иду
разыскивать Малкинса.
Человек на койке не проронил ни звука. Грейсон медленно вышел и, ни на
что особо не надеясь, направился гуда, тле возвышались холмы. Да и на что
надеяться на этой, Богом забытой, планете, если в живых их осталось только
трое и один к тому же буйно помешанный!
Он шел и с удивлением смотрел вокруг: те же, что и на Земле, трава и
кусты, те же деревья и горы вдали, подернутые голубоватой дымкой. Это
показалось ему странным. Когда они с Малкинсом приземлялись, ю иъьш
аисолкнни уверены, что попали на планегу, лишенную атмосферы, а значит, и
жизни.
Мягкий ветерок подул ему в лицо. В воздухе запахло цветами.
Он заметил на ветках деревьев порхающих птиц, раз даже услышал пение,
поразительно похожее на трель жаворонка.
Он шел целый день - Малкинса нигде не было. Ни его, ни доказательств
существования на планете разумной жизни.
Ближе к вечеру он услышал, что какая-то женщина окликнула его по имени.
Грейсон резко обернулся - это была его мать. Она выглядела значительно
моложе, чем восемь лет тому назад, когда он в последний раз видел ее,
лежащей в гробу. Мать подошла к нему и строго сказала: "Билли, не забудь
надеть галоши". Не веря своим глазам, он изумленно уставился на мать.
Потом осторожно дотронулся до нее. Она схватила его руку своими горячими
пальцами и сказала: "Пойди и передай отцу, что обед готов".
Грейсон высвободил руку, отступил назад и внимательно осмотрелся. На
равнине, поросшей травой, кроме них больше никого не было. Где-то вдали
серебрилась река.
Он отвернулся от матери и в наступивших сумерках продолжил свой путь.
Когда он оглянулся, ее уже не было, но теперь рядом с ним шел мальчик.
Сначала Грейсон старался не обращать на него внимания, но потом, украдкой
взглянув на своего спутника, узнал в этом пятнадцатилетнем подростке
самого себя.
Хотя в наступившей темноте было трудно что-либо разглядеть, но он все
же заметил, что рядом с этим мальчиком идет еще один, на этот раз моложе,
лет одиннадцати, - и снова он сам.
"Три Билла Грейсона", - подумал Грейсон, дико захохотал и бросился
бежать.
Когда он обернулся, рядом уже никого не было. С трудом переведя
дыхание, Грейсон перешел на шаг, и сразу же в ночной тишине раздался
детский смех. Знакомые голоса, но впечатление от них ошеломляющее. - Я...
я... я... - забормотал он. - Все я, разного возраста. Но нет. Убирайтесь!
Я знаю, вы только галлюцинации.
И когда уже совсем не осталось сил, когда из горла вместо слов начал
вырываться один лишь хрип, в его голове мелькнула
