Вивег Михал - Летописцы Отцовской Любви
Михал Вивег
Летописцы отцовской любви
Вступление
От автора
Читатели, надеюсь, найдут в романе "Летописцы отцовской любви" немало
смешных, гротескных ситуаций. Однако главное в нем, на мой взгляд, -
мучительный исповедальный рассказ о том, сколь нелегки бывают отношения отцов
со своими взрослеющими дочерьми. В этом утвердили меня, кроме всего прочего,
трогательные письма отцов, во множестве полученные мной после выхода книги. Я
был им рад, но более всего, естественно, меня интересовало, как мой роман
воспримет та, ради которой я писал его, - моя пятнадцатилетняя дочка. Долгими
неделями я томился в напрасном ожидании, когда же наконец она соизволит
прочесть его.
- Ты уже прочла? - спрашивал я время от времени.
- Нет еще, папка, но я прочту, не волнуйся.
К счастью, вскоре она загрпповала и слегла. В постели она прочла все
последние номера журналов "Bravo", "Girl", "Cosmopolitan" и "Rolling Stone" и
только потом, заскучав, принялась за мою книгу.
- Вот я и прочла, - сообщила она по телефону.
- Ну и как? - спрашиваю, подавляя нетерпеливое ожидание.
- Нормально, - отвечает она равнодушно. - В общем, прикол.
Сказано точно. Ведь роман именно про это.
У нас сердце кровоточит, а для них - прикол.
- Я заметила, что вы совсем не выбираете слов. Пишете так, как говорят
люди.
- Именно так и должны были бы поступать писатели. Писателю не пристало
быть пуританином.
И. Б. Зингер
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ZENIT VERSUS POLAROID
1.
Для начала - несколько слов о моем так называемом извращении, потому что
нет ничего хуже, когда люди плетут про нас, сдвинутых, всякий бред. Сестрица
могла бы тут немало вам рассказать. Она ведет по телику классную программу
"Тринадцатая комната" и каждую пятницу по вечерам на глазах у доброй половины
нашего народа кого только не исповедует: то ампутированного фетишиста, который
так задурил голову двум врачам, что те напрочь отхватили ему здоровую ногу, то
какого-то шизика, который занимается оральным сексом со своим
четырнадцатилетним доберман-пинчером. А в прошлую пятницу в ихней будке сидела
тетка, которую возбуждают бумажные носовые платки, причем исключительно
ментоловые. Вы можете в это поверить? Я - нет, хотя у каждого из нас свои
заморочки. Вот я, к примеру, если говорить по-честному, зациклен на писанине.
Целыми днями что-нибудь пишу-записываю. Про все вокруг - и про вещи, и про
людей: как они ведут себя, что говорят и всякое такое. Страсть как люблю
записывать разные ситуации, потому что в них, по сути, все как на ладони: но,
sorry, я немного отклоняюсь. Короче, я трехнутый летописец.
Вам, пожалуй, мое призвание покажется делом вполне невинным, но, к
сожалению, тут есть два неприятных момента, которые немного осложняют эту
хренотень: во-первых, с раннего детства я пишу ежедневно и почти non stop, с
утра до вечера, и это уже само по себе сдвиг по фазе, а во-вторых, пишу в
основном под столом, что, согласитесь, тоже не подарок. Эта страсть залезать
под стол, к слову сказать, досталась мне от нашего папочки, но опять же я
забегаю вперед. Короче, изо дня в день я сижу под столом со своим ноутбуком и
пишу, и пишу. А это уж совсем ненормально.
Нормальные люди сидят за столом.
Нормальные люди не пишут.
- Нормальные люди не пишут, - по сей день не устает твердить моя мамочка.
- Нормальные люди общаются друг с другом. Разговаривают. Перезваниваются.
Как видите, моя мамочка даже дома выражается литературно - еще бы, училка
чешского! И когда слышит, как говорю я, прям-таки впадает в м
