Войнич Этель Лилиан - Овод
Этель Лилиан Войнич
Овод
От автора
Приношу глубочайшую благодарность всем тем в Италии, кто оказал мне
помощь по сбору материалов для этого романа. С особой признательностью
вспоминаю любезность и благожелательность служащих библиотеки
Маручеллиана во Флоренции, а также Государственного архива и
Гражданского музея в Болонье.
"Оставь; что тебе до нас,
Иисус Назареянин?"
Часть первая
Глава I
Артур сидел в библиотеке духовной семинарии в Пизе(*1) и
просматривал стопку рукописных проповедей. Стоял жаркий июньский
вечер. Окна были распахнуты настежь, ставни наполовину притворены.
Отец ректор, каноник(*2) Монтанелли, перестал писать и с любовью
взглянул на черную голову, склонившуюся над листами бумаги.
- Не можешь найти, carino(*3)? Оставь. Придется написать заново. Я,
вероятно, сам разорвал эту страничку, и ты напрасно задержался здесь.
Голос у Монтанелли был тихий, но очень глубокий и звучный.
Серебристая чистота тона придавала его речи особенное обаяние. Это был
голос прирожденного оратора, гибкий, богатый оттенками, и в нем
слышалась ласка всякий раз, когда отец ректор обращался к Артуру.
- Нет, padre(*4), я найду. Я уверен, что она здесь. Если вы будете
писать заново, вам никогда не удастся восстановить все, как было.
Монтанелли продолжал прерванную работу. Где-то за окном однотонно
жужжал майский жук, а с улицы доносился протяжный, заунывный крик
торговца фруктами: "Fragola! Fragola(*5)!"
- "Об исцелении прокаженного" - вот она!
Артур подошел к Монтанелли мягкими, неслышными шагами, которые
всегда так раздражали его домашних. Небольшого роста, хрупкий, он
скорее походил на итальянца с портрета XVI века, чем на юношу 30-х
годов из английской буржуазной семьи. Слишком уж все в нем было
изящно, словно выточено: длинные стрелки бровей, тонкие губы,
маленькие руки, ноги. Когда он сидел спокойно, его можно было принять
за хорошенькую девушку, переодетую в мужское платье; но гибкими
движениями он напоминал прирученную пантеру - правда, без когтей.
- Неужели нашел? Что бы я без тебя делал, Артур? Вечно все терял
бы... Нет, довольно писать. Идем в сад, я помогу тебе разобраться в
твоей работе. Чего ты там не понял?
Они вышли в тихий тенистый монастырский сад. Семинария занимала
здание старинного доминиканского(*6) монастыря, и двести лет назад его
квадратный двор содержался в безупречном порядке. Ровные бордюры из
букса окаймляли аккуратно подстриженный розмарин и лаванду. Монахи в
белой одежде, которые когда-то ухаживали за этими растениями, были
давно похоронены и забыты, но душистые травы все еще благоухали здесь
в мягкие летние вечера, хотя уже никто не собирал их для лекарственных
целей. Теперь между каменными плитами дорожек пробивались усики дикой
петрушки и водосбора. Колодец среди двора зарос папоротником.
Запущенные розы одичали; их длинные спутанные ветки тянулись по всем
дорожкам. Среди букса алели большие красные маки. Высокие побеги
наперстянки склонялись над травой, а бесплодные виноградные лозы,
покачиваясь, свисали с ветвей боярышника, уныло кивавшего своей
покрытой листьями верхушкой.
В одном углу сада поднималась ветвистая магнолия с темной листвой,
окропленной там и сям брызгами молочно-белых цветов. У ствола магнолии
стояла грубая деревянная скамья. Монтанелли опустился на нее.
Артур изучал философию в университете. В тот день ему встретилось
трудное место в книге, и он обратился за разъяснением к padre. Он не
учился в семинарии, но Монтанелли был для него подлинной
