Вольтер - Письмо Одного Турка О Факирах И О Его Друге Бабабеке
Вольтер
ПИСЬМО ОДНОГО ТУРКА
О ФАКИРАХ И О ЕГО ДРУГЕ БАБАБЕКЕ
В бытность мою в городе Бенаресе на берегах Ганга, там, откуда пошли
брахманы, я старался разузнать о них как можно более. Я порядочно понимал
индийскую речь,я много слушал и все примечал. Поселился я у Омри, скоим
уже прежде вел переписку; то был самый достойный человек, какого я
когда-либо знавал. Он исповедовал религию брахманов, я же имею честь быть
мусульманином; и нам никогда не случалось повысить голос, рассуждая о
Магомете или Брахме. Мы бок о бок совершали омовения, мы пили один и тот
же прохладительный напиток, ели один и тот же рис, как два брата.
Однажды мы вместе отправились в Гаванийскую пагоду. Там мы увидели
несколько групп факиров, одни из которых были йоги, что значит
факиры-созерцатели, другие же были ученики древних гимнософистов и вели
деятельную жизнь. Факиры, как известно, владеют неким ученым языком,
языком самых древних брахманов, и написанной на этом языке книгой, которую
они называют Веды. Это бесспорно самая древняя книга во всей Азии, не
считая Зенд-Авесты.
Я прошел мимо факира, читавшего эту книгу.
- Ах, презренный неверный!-воскликнул он.-Из за тебя я сбился и
перепутал количество гласных букв, которые подсчитывал; и теперь моя душа
перейдет в тело Зайца, а не в тело попугая, как я имел все основания
надеяться.
Чтобы утешить его, я дал ему рупию.
Отойдя от него на несколько шагов я, на свою беду, чихнул, и звук,
произведенный мною, разбудил факира, пребывавшего в экстазе.
- Где я?-сказал он.-Какое ужасное несчастье! Я не вижу более кончика
моего носа, небесный свет исчез.
//Когда факиры желают узреть небесный свет-что бывает с нимивесьма
часто,- они сосредоточивают свой взгляд на кончике носа.//
- Если я причиной тому, что вы наконец стали видеть дальше своего
носа,-сказал я,-то вот вам рупия, дабы исправить причиненное мною зло;
созерцайте снова свой небесный свет.
Отделавшись от него столь благоразумным образом, я перешел к другим
гимнософистам; многие из них принесли мне хорошенькие гвоздики и хотели
воткнуть их мне в руки и ляжки в честь Брахмы. Я купил у них эти гвоздики
и велел прибить ими мои ковры. Одни факиры плясали на руках, другие ходили
по слабо натянутой веревке; иные прыгали на одной ноге. Были и такие, что
носили цепи, а иные вьючные седла; некоторые засунули голову в глиняный
очаг; словом, все были милейшие люди. Мой друг Омри отвел меня в келью
одного из самых знаменитых: его звали Бабабек,он был голый, как обезьяна,
на шее у него висела толстая цепь, весом более чем шестьдесят ливров. Он
сидел на деревянном стуле, изящно украшенном торчащими гвоздиками, которые
впивались ему в ягодицы, но можно было подумать, будто он сидит на
атласном ложе. Многие женщины приходили просить у него совета - он был
семейным оракулом, и надо сказать, что у него была весьма высокая
репутация.
Я сделался свидетелем долгой беседы между ним и Омри.
- Как вы думаете, отец мой,-спросил Омри,-смогу ли я, пройдя через
испытания семи перевоплощений, достигнуть обители Брахмы?
- Это зависит от обстоятельств,-отвечал факир.-Какую ведете вы жизнь?
- Я стараюсь,-сказал Омри,-быть добрым гражданином, добрым мужем,
добрым отцом, добрым другом; при случае я даю деньги в долг без процентов
богатым людям; раздаю деньги бедным, поддерживаю мир между моими соседями.
- А втыкаете ли вы когда-нибудь гвозди себе в задницу? - спросил
брахман.
- Никогда, высокочтимый отец.
- Очень жаль,-возразил факир,-вы наверняка
