Вудхауз Пэлем Грэнвил - Как Бросают Курить
П.Г.ВУДХАУЗ
КАК БРОСАЮТ КУРИТЬ
Среди мыслителей, каждый вечер собирающихся в "Привале рыболова", не
всегда царит гармония. Мы люди пылкие, а пылкие люди неизменно спорят друг с
другом. Поэтому в нашей мирной гавани можно услышать звон голосов, стук
кулака, визг: "Нет, разрешите!.."; баритон: "Должен вам сказать..." и многое
другое.
К счастью, мистер Маллинер всегда с нами, а чары его личности усмиряют
любую бурю. Скажем, сегодня, когда я пришел туда, он разнимал Кружку Эля и
Лимонного Сока.
-- Господа, господа, -- говорил он мягким голосом посланника, -- зачем
вам спорить?
Кружка указал сигарой на Сока.
-- А что он говорит?
-- Умные вещи.
-- Что-то не слышал!
-- Я говорю, что курить -- вредно. Так оно и есть.
-- Нет.
-- Есть. Вот я курил, курил и заболел. Щеки ввалились, лицо пожелтело,
глаза погасли, словом -- настоящий скелет. Бросил -- и пожалуйста!
-- Что "пожалуйста"? -- спросил Кружка.
Но Сок, на что-то обидевшись, встал и исчез в ночи, а мистер Маллинер с
облегчением вздохнул.
-- Я рад, что он ушел, -- сказал он. -- У меня твердые взгляды. Табак
-- величайшее благо, доводы эти глупы. Как легко их опровергнуть! Хорошо,
две капли никотина мгновенно убивает собаку -- так не капайте! Кто вас
просил?
Он попыхтел сигарой, помолчал, и его приятное лицо стало очень
серьезным.
-- Бросать курение не только глупо, -- сказал он. -- Это опасно.
Просыпается бес, живущий в нас, и мы становимся угрозой для общества.
Никогда не забуду, что случилось с моим племянником. Кончилось-то все
хорошо, но сперва...
-- Те из вас (сказал мистер Маллинер), кто вращается среди художников,
знают имя и картины моего племянника Игнатия. Слава его неуклонно растет.
Однако во времена, о которых я расскажу, он еще не был так известен, заказы
случались реже, и в свободные дни он играл на укелеле, если не делал
предложения прекрасной Гермионе, дочери сэра Герберта Росситера и леди
Росситер, Кенсингтон, Скэнтлбери-сквер, 3. Скэнтлбери-сквер очень близко от
его мастерской, так что у него вошло в привычку завернуть за угол, сделать
предложение, получить отказ, вернуться, поиграть на своем укелеле, раскурить
трубку и предаться размышлениям о том, почему Гермиона его отвергает.
Бедность? Нет, он не беден.
Сплетни? Нет, он чист.
Внешность? Он хорош собой, а в некоторых ракурсах -- красив, и вообще,
если ты выросла рядом с такими мордами, как Сиприан и Джордж, и не тому
обрадуешься. Сиприан, тощий и бледный, был критиком; Джордж, толстый и
розовый, развил в себе редкую прыть, которая помогала ему непрестанно
занимать деньги.
Игнатию пришло в голову, что кто-то из них может знать причину.
Как-никак они часто видели сестру, и она могла обмолвиться, почему отвергает
любовь замечательного человека. Итак, он пошел к Сиприану -- у того своя
квартира -- и прямо спросил, в чем дело. Сиприан выслушал его, поглаживая
тонкой ручкой левую бакенбарду.
-- Страдаем от неразделенной любви? -- уточнил он.
-- Страдаем, -- ответил мой племянник.
-- Не понимаем, в чем дело?
-- Не понимаем.
-- Теряемся в догадках?
-- Вот именно.
-- Что ж, если мы не боимся истины, -- сказал Сиприан, переходя к
правой бакенбарде, -- я случайно знаю причину. Ты напоминаешь ей Джорджа.
Игнатий попятился и закричал:
-- Джорджа?!
-- Да.
-- Чушь какая! Человек не может быть похож на Джорджа.
-- А вот ты похож.
Игнатий побежал в "Козла и бутылку" немного утешиться и тут же увидел
другого брата Гермионы.
-- Привет! -- сказал Джордж. -- Привет, привет,
