Вудхауз Пэлем Грэнвил - Лорд Эмсворт И Его Подружка
П.Г.ВУДХАУЗ
ЛОРД ЭМСВОРТ И ЕГО ПОДРУЖКА
День был такой теплый, солнце так сияло, птицы -- пели, что всякий,
знакомый с девятым графом Эмсвортом, решил бы, что он гуляет в своих садах.
На самом же деле он сидел в столовой и смотрел на копченую селедку таким
горестным взглядом, что селедка даже поеживалась. Наступил тот понедельник
августа, когда в конторах все свободны, а здесь, в Бландинге, удается
создать небольшой ад.
Ему, владельцу замка, запрещают в этот день гулять по своим садам в
старом костюме. Силы, неподвластные графам, вбивают его в стоячий
воротничок, венчают цилиндром и говорят, чтобы он был как можно приветливей.
А под вечер тащат на помост и велят говорить речь. Что погода, что птицы для
того, кому предстоит такой день?
Сестра его, леди Констанс, беспечально глядела на него поверх своего
кофе.
-- Какое утро! -- сказала она.
Лорд Эмсворт совсем загрустил. Этой ли женщине держаться так, словно
все хорошо в лучшем из миров? Если бы не она с ее орлиной зоркостью, он бы
увернулся хоть от цилиндра
-- Ты речь написал?
-- Да.
-- Смотри, заучи наизусть, а то будешь заикаться, как в прошлом году!
Лорд Эмсворт отодвинул тарелку, он потерял аппетит.
-- И не забудь, сходи в деревню, там конкурс садиков.
-- Схожу, схожу, схожу, -- сказал он. -- Не забуду.
-- Я бы тоже сходила. Из Лондона понаехали дети. Надо им сказать, чтобы
вели себя поприличней, когда придут на праздник. Ты знаешь, что такое
лондонские дети. Макалистер говорит, вчера кто-то рвал у нас цветы.
Такая новость глубоко огорчила бы графа, но сейчас он жалел себя и не
шелохнулся. Кофе он пил, сокрушаясь о том, что это -- не цикута.
-- Кстати, Макалистер снова говорил, что надо бы замостить тиссовую
аллею.
-- Глаг! -- сказал лорд Эмсворт, ибо (как всякий лингвист вам скажет)
именно этот звук издают пэры Англии, когда они пьют кофе, а их мучают.
Энгус Макалистер, главный садовник Бландинга, спал и видел, как бы
замостить гравием прославленную аллею. Год за годом предлагал он хозяину
свой проект и не смущался отказом. По всей вероятности, сейчас он принялся
за старое.
-- Замостить! -- Лорд Эмсворт окаменел во всю свою длину. Природа,
полагал он, устлала аллею прекраснейшими мхами; но если это ей и
безразлично, то он не потерпит, чтобы люди, похожие на подгнившую картошку,
калечили и губили темно-зеленый бархат. -- Замостить? Может,
заасфальтировать?
Лорду Эмсворту было плохо, а в такие минуты он бывал нестерпимо
саркастичным.
-- А что? -- сказала сестра. -- Неплохая мысль. Тогда можно будет
гулять в сырую погоду. Этот мох очень портит туфли.
Лорд Эмсворт встал и ушел в тиссовую аллею. Там был садовник. Он
смотрел на мох, как жрец, готовящийся к человеческому жертвоприношению.
-- Здравствуйте, -- сказал ему лорд.
-- Здр-р-расте, милор-р-рд, -- ответил садовник, и оба помолчали. Энгус
Макалистер впечатал во мхи ногу, похожую на футляр из-под скрипки, выражая
этим презрение и неприязнь к естественной поверхности. Лорд Эмсворт печально
глядел на него сквозь очки. Он думал о том, почему Промысел Божий, если уж
обязан поставлять садовников, допускает в них такую низость. Более того --
неужели надо, чтобы этот садовник родился человеком? Из него бы вышел
превосходный мул. Такого мула нетрудно любить.
-- Я говор-р-рил с миледи.
-- А?
-- Про дор-р-рожку.
-- Э?
-- Она не возр-р-ражает.
-- Вот как!
Лорд Эмсворт стал темно-розовым, он искал слова, но посмотрел на
садовника и- осекся. Он знал такие взгляды, они -- к уходу, и г
