Вулф Джин - Пятая Голова Цербера
ДЖИН ВУЛЬФ
ПЯТАЯ ГОЛОВА ЦЕРБЕРА
Когда я был маленьким, мы с братом Дэвидом всегда должны были
отправляться спать вовремя, независимо от того, хотели мы или нет.
Особенно летом нужно было идти в постель до захода солнца, а поскольку
наша спальня находилась в восточном крыле дома и имела большое окно,
выходившее на главный двор, то есть на запад, резкий розоватый свет
вливался в это окно часами, а мы лежали, не в силах сомкнуть глаза, и
таращились на отцовскую калеку-обезьянку, прилепленную к подоконнику, или
тихонько разговаривали, рассказывая друг другу разные истории.
Наша спальня находилась на самом верхнем этаже дома, но окно было
забрано решеткой и открывать его нам строго запрещалось. Я думаю, это было
сделано из-за того, что боялись нападения бандитов, которые могли
появиться в одно дождливое утро - это была единственная часть дня, когда
можно было взобраться на крышу, где находился наш старый рекреационный
огород, - спустить линь и, таким образом, добраться до нашей комнаты.
Целью такого преступника - должен сказать, необычайно отважного вора
- конечно же не было похитить нас. Дети, как мальчики, так и девочки, были
необычайно дешевы в Порт-Мимизоне. Мне говорили, что мой отец, который
когда-то занимался торговлей детьми, бросил это дело из-за невыгодности.
Но независимо от того, была это правда или нет, каждый или почти
каждый знал какого-либо человека, который мог достать ребенка по любой
цене, конечно, в пределах разумного.
Торговцы, в основном, интересовались детьми бедняков и тех, кто не
заботится о воспитании своих чад. Если вы, например, хотели маленькую
темнокожую или рыжую девчонку, худенькую или полную, а может быть,
мальчика-блондина, как Дэвида, или бледного темноволосого паренька, как я,
вы могли получить искомое в течение нескольких часов.
В отличие от широко распространенного мнения о негодяях и методах их
работы, они не стали бы держать нас с Дэвидом в плену и требовать выкупа,
хотя отец и слыл в округе богачом. И этому было только одно объяснение. То
небольшое число лиц, знавших о нашем существовании, знали так же или им
дали понять, что отец не дорожит нами. Не могу сказать, было ли это
правдой. Во всяком случае, я верил в это, хотя отец не давал нам ни
малейшего повода.
Решетка на нашем окне - я пишу это в моей старой спальне - была
выкована в виде переплетающихся ветвей вербы, хотя прутья были чересчур
прямые и симметричные, чтобы нельзя было открыть окно.
Летом решетка зарастала вившимся серебристым растением, которое
ползло по стенам со двора наверх. Я всегда хотел, чтобы этот вьюнок
полностью закрыл окно, которое не позволяло нам спать. Однако, Дэвид
постоянно отрывал ветки или целиком кусок ствола и мастерил из них что-то
вроде свирели. Его игра на этом инструменте становилась раз от разу все
умелее и громче, и в конце концов, достигла ушей нашего учителя мистера
Миллиона.
Мистер Миллион въезжал в нашу комнату среди абсолютной тишины. Его
широкие колеса легко скользили по неровной поверхности пола, но Дэвид
притворялся спящим.
Свирель к этому времени уже лежала под подушкой, в одеяле или под
периной, но мистер Миллион всегда находил ее.
До вчерашнего дня я не мог представить себе, что он делал с этими
маленькими игрушками после конфискации, хотя часто, когда мы не выходили
из дому из-за бури или метели, убивал время, пытаясь понять, что же он с
ними делает.
Сломать или выбросить их через решетку на лежавшее внизу патио
полностью противоречило его харак
