Голсуорси Джон - Из Сборника 'комментарий'
Джон Голсуорси
Из сборника "Комментарий"
КОММЕНТАРИЙ
Перевод Л. Биндеман
У старика, который взмахом красного флажка предупреждал людей о том,
что здесь работает паровой каток, не было одной руки. Лицо его, темное, с
грубой обветренной кожей, заросшее седой щетиной, имело независимое
выражение, и весь он, прямой и коренастый, держался с большим достоинством.
Светло-серые глаза с узкими зрачками глядели до странности пристально,
будто, минуя вас, видели что-то позади. Костюм на нем был поношенный,
местами засаленный, но все еще приличный; улыбался старик приятно и не без
лукавства, а по голосу в нем можно было угадать человека, любящего
поговорить, но вынужденного работать молча, в одиночку: он говорил громко, с
расстановкой и шепелявил из-за отсутствия многих зубов.
- А что вы об этом думаете? - спросил он как-то летним утром. - Я вот
по своему опыту знаю: для дорожных работ нанимают большей частью людей,
которых посылают из прихода, и все это самый никчемный народ. Мотаются по
свету-сегодня здесь, завтра там, и ничего с ними не поделаешь - пропащие
люди! Редкий из них не запьет, если появится такая возможность, а
выражаются-то как, боже милостивый! И, по-моему, винить их за это нельзя,
они, кажется, устают от жизни еще до рождения. Нет, не тот пошел народ, не
под силу им такие дела, какие от них теперь требуются. Хоть возьми да сунь
их головой под этот самый паровой каток - и баста!
Потом старик сказал, понизив голос, будто сообщая что-то важное:
- Я думаю, так оно и есть. Вот такая махина, - он показал на паровой
каток, - гоняет их, гоняет, пока до смерти не загоняет. Теперь жизнь пошла
такая - что жука раздавили, что человека, все одно. Вы только посмотрите,
как живут бедняки - тесно, точно свиньи в хлеву. Ужас! А нравы! О них и
говорить не приходится, ведь если люди вынуждены жить, как скоты, где же от
них требовать, чтоб они вели себя по-людски? Это ясно, как дважды два -
четыре. А у нас толкуют про то, что сам народ будет управлять всем! Люди
живут, как свиньи, им приходится есть то, чего и свиньи есть не станут. И
они знают, что надеяться на лучшее нечего. Ведь как получается: весь свой
век рабочий трудится, а пришла старость - жить не на что. Какие у него могут
быть сбережения! Взять хотя бы меня, к примеру. Мне оторвало руку, и деньги,
что я отложил на черный день, все ушли на лечение. Эта работа, конечно, -
большая удача, но старость не за горами, а старый да немощный разве тут
выстоит во всякую погоду? И придется мне голодать или идти в богадельню -
печальный конец! А что же делать? Что делать, я спрашиваю? Откуда взять
деньги? Говорят, что парламент должен бы находить средства, но я на них не
особенно надеюсь: уж слишком долго они раскачиваются. Да им не к спеху. Они
не хотят рисковать своим положением, и тем, и другим - как и все люди. Вот и
приходится быть осторожным. Это понятно. Значит, перемен ждать нечего; эти
господа любят ходить указанными дорожками, - вот как я хожу вслед за этим
катком.
Старик замолчал и покосился на приближающийся каток.
- Да, на все нужны деньги. И не только старость страшна без них - есть
ведь еще болезни. Когда я лишился руки и лежал в больнице, меня в дрожь
бросало при мысли, что я буду делать, выйдя оттуда, а ведь болеют тысячи
людей, кто чахоткой, кто из-за плохой крови. Да, сотни и тысячи людей,
которым некуда податься, и они живут в постоянном страхе всю свою жизнь.
Он подошел ко мне ближе и зашепелявил больше прежнего:
- А самая ужасная в
