Гриффит Рослин - Птицелов
РОСЛИН ГРИФФИТ
ПТИЦЕЛОВ
Аннотация
Взаимная неприязнь часто становится началом любви. А красота может вызывать совсем не возвышенные чувства...
К Средиземному морю
Перелетные птицы стремятся
Но в Египте путь их прервется
Я их в сети свои завлеку
Богу смерти Анубису жертвой
На алтарь золотой возложу...
ПРОЛОГ
Мерцали во тьме свечи, и в их свете поблескивали в нишах его бесценные сокровища: бронзовое зеркало, ожерелье из ляпис-лазури и маленькая статуэтка шакалоголового бога. Густой запах ладана, аромат цветов и фруктов наполняли комнату без единого окна — и он представлял, что это древняя гробница.
Девушка шевельнулась рядом с ним, поправляя изящный венок на голове.
— Почему здесь темно? — пожаловалась она.
— Мне так нравится, дорогая,— мягко возразил он, не прибавляя света. Для него крайне важно было создать соответствующую атмосферу.
Он налил вина в низкий кубок и ласково улыбнулся.
— Ну, будь хорошей девочкой и выпей!
Близился к концу их ужин. Они уже съели жареную гусятину, свежий хлеб и фрукты. Наступало время торжественной церемонии, и он прошептал древние строки, которые всегда вдохновляли его: «Дикая птица приманкой пленясь//В сети попала мои, бьется и стонет // Сам я любви сетями опутан // Как же мне птицу жалеть...»
Она нахмурилась:
— Что это ты несешь? Какие еще птицы?
— Это стихи.
Она недоуменно пожала плечами.
«Что ей до поэзии? Но это не важно...» — подумал он.
— Меня что-то в сон клонит...
— Вот и хорошо, скоро ты надолго заснешь.— Он налил ей полный кубок вина с лауданумом1.
— Засну? — повторила она, широко раскрыв глаза.
«Большие черные глаза — самое красивое в ней. Полное округлое личико с пухлыми губами тоже красиво, но быстро огрубеет. Я сохраню красоту и прелесть ее молодости, ей выпало такое счастье»,— с удовлетворением подумал он и снова прошептал любимые древнеегипетские стихи: «Как же я выпущу птицу//Ведь сам я навеки опутан//Сетью твоей красоты...»
— Эй, я знаю, что ты задумал! — Она склонилась над столом, и черные волосы свесились ей на лоб.— Напоить меня хочешь, а потом попользоваться, а?
Он засмеялся, ее ожидало иное.
— Нет, нет,— убеждал он ее.— Тебе это не грозит. Я говорил уже, что ты слишком хороша для обычной судьбы. Ты избрана среди женщин...
— Как дева Мария? — пробормотала она.
— Нет, как богиня Хатхор...
— Ха-тхер? Да это какое-то мужское имя. Странный вы джентльмен...— Язык у нее заплетался, и голова упала на руки, лежащие на столе.
Он понял, что настал, наконец, момент действовать.
— Тебе надо лечь, дорогая...— сказал он ласково и, взяв ее на руки, понес в угол комнаты к помосту.
Она безвольно прижалась к нему, и он ощутил сквозь ткань жар ее тела. Она была в тонкой белой тунике, которую он дал ей, когда она пришла, велев снять замызганное платье и нижние юбки.
Положив ее на помост, он легким касанием погладил волосы, нежную щеку, грудь. Она тихо застонала.
— Ничего, ничего,— приговаривал он. Сердце его неистово билось.— Сейчас тебе станет лучше, голубка.— Он сделает ей два укола, и она ничего не почувствует.
— Ты вправду думаешь, что я красивая?
— Да, да, ты красавица!
Она сейчас была богиней, он — смиренным поклонником. И он опустился на колени перед помостом, на который ее положил.
— Я преклоняюсь перед твоей божественной красотой, которая засияет на звездном небосклоне. Я увековечу твою красоту, она станет нетленной.
ГЛАВА 1
Всемирная выставка в Чикаго, 1893 г.2
— Должна ли женщина сойти с пьедестала в реальную жизнь? Да! Тысячу раз да! — провозгласила
