Джонс Джулия - Измена
sf_fantasy Джулия Джонс Измена Смерть окружает Джека, но надо выживать и сражаться, ибо по пятам за ним, направляя его шаги, следует сама Судьба. Но тяжко исполнять предначертанный свыше жребий, не имея другого оружия, кроме дикой, необузданной магии, данной при рождении, зная, что любимая — в лапах жестоких работорговцев. А время идет своим чередом, и исполняются слова древнего пророчества, и далеко в замке Харвелл восходит на престол отцеубийца — кровавый принц Кайлок, и его царствие станет царствием Зла...
1996 ru en Н. И. Виленская Alexandr Alexandr alex_9@id.ru FB Tools; ExportXML; FAR 2004-12-29 http://www.bomanuar.ru/ Scan and OCR — Андрей Бестужев (best_-inbox-ru), Spellcheck — Алекс Быков FDB5DEBE-33D0-4142-A221-5FFAC182E2C4 1.0 v 1.0 — создание FB2 — Alexandr.
Джулия Джонс. Ученик пекаря. Роман-трилогия. В 2 т. Т. 1,2 ООО «Издательство АСТ» М. 2003 5-17-018802-1 Julia V. Jones A Man Betrayed Book of Words-2 Джулия Джонс
Измена
Посвящается Маргарет Джонс
ПРОЛОГ
Девушка начала всхрапывать: противный звук, словно молящий о милосердии. Но Кайлока раздражал не столько звук, сколько запах. Мерзкий запах ее пола. Удушающая вонь пота, мочи и прочих выделений. Зловоние, лучше всяких книг раскрывающее истинную натуру женщины. Ту тайную натуру, которую женщины путем всяческих ухищрений стремятся скрыть от мужчин. Стремятся и преуспевают в этом — ведь мужчину так легко одурачить наружной прелестью: пышной грудью, блеском зубов, ароматом духов.
Но всей правды не скроешь: ни одной женщине не дано, как бы она ни налегала на духи и пудру, избавиться от запаха своей мерзости.
Кайлок встал с постели, чтобы отойти подальше от этого смрада. Он охотно растолкал бы девицу и прогнал ее прочь — но это не входило в его планы, да и вряд ли он сумел бы привести ее в чувство после всего того, что проделывал с ней ночью. Ничего, очухается: живучесть — еще одна черта их пола.
Он подошел к медному умывальному тазу, стоящему, как всегда, наготове, и стал мыть руки. Он тер их жесткой щеточкой из свиной щетины, старательно счищая запах женщины. Пальцы, которые всего лишь одну длину свечи назад жадно блуждали по выпуклостям и углублениям женского тела, теперь мокли в насыщенной щелоком воде. В эту ночь Кайлок занимался своим омовением особенно тщательно — так он проявлял уважение к тому, что ему предстояло совершить. Не к человеку, которого это касалось, но к величию самого свершения.
Он взглянул на свои пальцы — бледные и длинные, изящно заостренные. Совсем не такие, как у отца.
Тень улыбки прошла по губам Кайлока, и он повернулся к зеркалу. И лицом он не в отца: глаза, нос, зубы — все совершенно другое. С внезапной злобой Кайлок грохнул по зеркалу кулаком, и оно разбилось с громким треском. Девушка на постели зашевелилась, но снова затихла, укрывшись в безопасности забытья.
Кайлок не поранил руку при ударе и остался доволен: в эту ночь все должно обойтись без крови. Его отражение множилось в осколках, и в каждом незримо присутствовала мать. В том, что он сын своей матери, сомневаться не приходится. Очертания щек и лба, форма рта — все это от нее.
Отцовские же черты искать тщетно: их нет, да и быть не может. Он не сын своего отца. Это столь же неоспоримо, как вот этот нос у него на лице. Нос-то все и выдает: шутка, может, и не смешная, зато верная.
Кайлок отвернулся от зеркала и стал одеваться. Без всяких изысков — в черное, как и всегда, столь неуместное днем и столь приличествующее ночи. Цвет секретов и тайных деяний. Цвет смерти. Кайлок не нуж
