Диккенс Чарльз - Жизнь Дэвида Копперфилда, Рассказанная Им Самим (Xxx-Lxiv)
prose_classic Чарльз Диккенс Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим (XXX-LXIV) «Жизнь Дэвида Копперфилда» — поистине самый популярный роман Диккенса. Роман, переведенный на все языки мира, экранизировавшийся десятки раз — и по-прежнему завораживающий читателя своей простотой и совершенством.
Это — история молодого человека, готового преодолеть любые преграды, претерпеть любые лишения и ради любви совершить самые отчаянные и смелые поступки. История бесконечно обаятельного Дэвида, гротескно ничтожного Урии и милой прелестной Доры. История, воплотившая в себе очарование «старой доброй Англии», ностальгию по которой поразительным образом испытывают сегодня люди, живущие в разных странах на разных континентах…
1850 ru en А. В. Кривцова Евгений Ланн Дмитрий Сержанков FB Tools 2006-01-03 http://lib.ru/INPROZ/DIKKENS/d16.txt 8D004CD2-684A-4493-ABC9-47A15EF6CA32 1.0 Charles Dickens. The personal history of David Copperfield. Ch. XXX-LXIV Чарльз Диккенс
Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим (XXX-LXIV)
Перевод с английского А.В.Кривцовой и Евгения Ланна
OCR Кудрявцев Г.Г.
Четвертое, пересмотренное издание перевода
Глава XXX
Утрата
В Ярмут я приехал вечером и пошел в гостиницу. Я знал, что комната для гостей в доме Пегготи — моя комната — будет в ближайшее время занята, а быть может, великий Гость, которому все живое должно уступать место, уже перешагнул порог. Вот почему я отправился в гостиницу, пообедал там и договорился о ночлеге.
Было часов десять, когда я вышел на улицу. Почти все лавки были закрыты, и городок притих. Подойдя к «Омеру и Джорему», я увидел, что ставни затворены, но дверь в лавку еще распахнута настежь.
Издали я мог разглядеть мистера Омера, курившего трубку в дверях гостиной, а потому вошел и осведомился, как он поживает.
— Господи помилуй, кого я вижу! — воскликнул мистер Омер. — А вы-то сами как поживаете? Присаживайтесь… Надеюсь, вам не мешает дым?
— Нисколько, — ответил я. — Мне он нравится, если трубку курю не я, а кто-нибудь другой.
— Если курит кто другой, вот как? — со смехом подхватил мистер Омер. — Тем лучше, сэр. Дурная привычка для молодого человека. Присаживайтесь.
Я курю из-за астмы.
Мистер Омер посторонился, чтобы пропустить меня, и придвинул мне стул. Запыхавшись, он снова уселся и затянулся трубкой, словно в ней-то и заключался необходимый ему воздух.
— Я очень опечален плохими известиями о мистере Баркисе, — сказал я.
Мистер Омер с серьезным видом посмотрел на меня и покачал головой.
— Вы не знаете, как он себя чувствует сегодня? — спросил я.
— Этот самый вопрос я задал бы вам, сэр, если бы не моя деликатность, — отвечал мистер Омер. — Это одна из неприятных сторон нашего дела. Если кто-нибудь заболевает, мы не можем справляться о его здоровье.
Мысль о таком затруднении мне не приходила в голову, хотя, входя в лавку, я и опасался, что услышу знакомый стук. Теперь, когда мистер Омер коснулся этой темы, я признал справедливость его слов, о чем и сказал ему.
— Да, да, вы сами понимаете, — кивая головой, подтвердил мистер Омер. — Мы не решаемся спрашивать. Ах, боже мой, да многие так и не оправились бы от потрясения, если бы им сказали: «Омер и Джорем шлют свой привет и желали бы знать, как вы себя чувствуете сегодня утром?» Или сегодня вечером, смотря по обстоятельствам.
Мы с мистером Омером кивнули друг другу, и мистер Омер зарядился воздухом при помощи своей трубки.
— Вот одна из причин, почему наше ремесло не позволяет оказывать внимание, которое часто хотелось бы ока
