Диш Томас М - Азиатский Берег
Томас М. Диш
АЗИАТСКИЙ БЕРЕГ
- 1 -
I
С улицы доносились голоса и шум машин. Шаги, хлопанье дверей,
свистки, снова шаги. Он жил на первом этаже и не имел возможности
избежать этих проявлений шумной городской жизни. Звуки накапливались в
его комнате как пыль, как ворох нераспечатанных писем на запятнанной
скатерти.
Каждый вечер он переносил кресло в пустую заднюю комнату, которую
предпочитал называть гостиной, и созерцал черепичные крыши и огни
Ушкюдара по ту сторону черных вод Босфора. Но звуки проникали и в эту
комнату. Он сидел в полумраке, пил вино и ждал, когда _она_ постучит в
дверь.
Или пытался читать: книги по истории, записки путешественников или
длинную скучную биографию Ататюрка* - в качестве своего рода
снотворного. Иногда он принимался даже писать письмо жене:
-----------------------------------------------------------------------
* Ататюрк (Ataturk, буквально - отец турок) Мустафа Кемаль
(1881-1938), руководитель национально-освободительной революции в
Турции 1918-1923. Первый президент (1923-1938) Турецкой республики.
-----------------------------------------------------------------------
Дорогая Дженис,
тебя, наверное, интересует, что со мной произошло за последние
несколько месяцев...
Общие фразы, жалкие любезности - и только. К сожалению, он и сам не
смог понять, что с ним произошло.
Голоса...
Чужая, непонятная речь. Некоторое время он посещал Роберт-колледж,
пытаясь овладеть турецким языком, и для этого три раза в неделю ездил на
такси в Бебек. Но грамматика, основанная на принципах совершенно чуждых
всем известным ему языкам, с ее размытой границей между глаголами и
существительными, существительными и прилагательными, оказалась
недоступной для его неисправимо аристотелевой логики. Он с мрачным видом
сидел в классной комнате на задней скамье за рядами американских
подростков, выделяясь из окружающей обстановки подобно механической
конструкции на далианском пейзаже - сидел и как попугай повторял за
учителем дурацкие диалоги между доверчивым Джоном, который путешествовал
по улицам Стамбула и Анкары, задавая всевозможные вопросы, и услужливым,
осведомленным Ахмет-беем. После каждой беспомощной фразы Джона
становилось очевидным - хотя ни один из собеседников, конечно, не
признал бы этого, - что он так и будет без конца блуждать по извилистым
турецким улицам, оставаясь бессловесным объектом презрения и
мошенничества.
Все же эти уроки, пока они продолжались, имели одно несомненное
достоинство. Они создавали иллюзию деятельности, мираж в пустыне
повседневности, то, к чему можно было стремиться. Через месяц начались
сильные дожди, и появился удобный повод не выходить на улицу. С
большинством достопримечательностей города он покончил за одну неделю,
но еще долго после этого продолжал свои прогулки, пока наконец не изучил
все мечети и крепости, все музеи и водоемы, обозначенные жирным шрифтом
- 2 -
в путеводителе. Он посетил кладбище Эйупа и посвятил целое воскресенье
древней городской стене, старательно выискивая - хотя и не умел читать
по-гречески - надписи, посвященные византийским императорам. Но все чаще
во время этих экскурсий он встречал _женщину_ и _мальчика_, вместе или
поодиночке, пока не начал вздрагивать при встрече со всеми женщинами или
детьми. И опасения его не были безосновательными.
Каждый вечер в девять часов, самое позднее в десять, она приходила
и стучала в дверь его квартиры, а если парадная была уже заперта, то в
окно. Женщина стучала терпеливо и н
