Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Карел Михал - Домовой Мостильщика Гоуски


Карел Михал
ДОМОВОЙ МОСТИЛЬЩИКА ГОУСКИ
Перевод с чешского И. Чернявской
Во вторник мостильщик Гоуска напился. Это было событие
исключительное, потому что обычно он, как всякий порядочный
человек, напивался в субботу. Но в тот вторник шел дождь, и
Гоуска ничего иного не мог придумать. Сначала дождь моросил,
потом усилился, а когда в половине двенадцатого ночи Гоуску
выпроваживали из закусочной "У короля Пршемысла", дождь лил
как из ведра. Мостильщик Гоуска пнул ногой спущенную на окно
закусочной штору, Подтвердив тем самым свое моральное пре-
восходство над официантами, поднял воротник пальто и зашагал
домой. Фонари мерцали в мокрой ночи, и вода журчала в водос-
точных трубах, стекала с деревьев и крыш. Когда Гоуска пы-
тался всунуть ключ в замочную скважину входной двери, он
увидел лежащее под водосточной трубой яйцо. Яйцо было белое,
в черную крапинку и блестело под струйкой воды, которая ли-
лась прямо на него. Оно было самое обыкновенное, с одного
конца заостренное, чуть побольше куриного. Мостильщик Гоуска
поднял его и сунул в карман, так как в отличие от курицы
считал, что яйцо создано для того, чтобы его съесть.
Придя домой, он сначала исчерпал весь запас известных ему
ругательств, потому что в коридоре ободрал ногу о корыто, а
потом завалился не раздеваясь спать, чувствуя, что при ма-
лейшем движении его начнет тошнить.
Утром его мучила жажда, и он встал. На перине лежали ку-
сочки скорлупы, белой, в черную крапинку. Гоуска вспомнил о
яйце, которое вчера ночью нашел под водосточной трубой, а во
сне, вероятно, раздавил. Он поднял перину в надежде найти
остатки содержимого. Под периной сидел черный цыпленок, до-
вольно противный, с длинной шеей и зелеными глазами. Зябко
поеживаясь, он прижимался к теплой постели.
Того немногого, что Гоуска знал о последствиях алкоголиз-
ма, было достаточно, чтобы испугаться. Гоуска попятился и
глухо застонал. Но, пока он готовился выдержать суровую
внутреннюю борьбу со своим разумом, надеясь принять эту пе-
чальную новость с подобающей мужчине твердостью, цыпленок
соскочил с постели и, чуть переваливаясь на косолапых нож-
ках, направился к умывальнику, где мостильщик Гоуска намочил
носки. Цыпленок сделал глоток, закашлялся, потянулся и пох-
лопал крыльями, на которых выразительно топорщились будущие
перья.
Гоуска был уверен, что у него галлюцинации.
- Напи-пи-пи... - пробовал произнести он.
Цыпленок смерил его взглядом.
- К чему такие нежности, - сказал он иронически, - лучше
накроши мне хлеба, я голоден!
Второй приступ отчаяния кончился воплем.
- Ой-ой-ой! - причитал Гоуска. - Я сойду с ума, не выдер-
жу я этого!
- Не ори, - сказал с омерзением цыпленок. - Кому достав-
ляет удовольствие с утра слушать твои вопли? Нечего меня
рассматривать, пойди принеси хлеба. Ты должен меня кормить,
раз ты меня высидел.
- Как это высидел? - робко спросил Гоуска.
- Своим задом, дружок, своим задом, - довольно сухо ска-
зал цыпленок. - Я не просто цыпленок, я - Домовой. Давай
скорее хлеба да пойдем на работу!
Мостильщику Гоуске было неясно, что такое Домовой. Он
рассуждал: Домовой - это, по-видимому, существо, которое
заставляет работать, и посему размышлял, как бы от него из-
бавиться. Но так как он его боялся, то принес хлеба и вышел
из дома вместе с Домовым. По дороге Домовой тактично молчал,
да и Гоуске не хотелось разговаривать. На перекрестке горел
красный светофор. Гоуска остановился, но Домовой пролетел
между машинами и ждал его на другой стор





Содержание раздела