Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Каттнер Генри - Недреманое Око


Генри Каттнер
Недреманое око
Судебный социопсихолог внимательно разглядывал изображение на стенном
экране. На нем застыли две фигуры -- одна вонзала в грудь другой нож для
разрезания бумаг, бывший когда-то хирургическим скальпелем в клинике Джона
Гопкинса. Разумеется, до того, как изобрели ультрамикротомный нож.
-- Первый раз имею дело с таким трудным случаем, -- признал
социопсихолог. -- Буду очень удивлен, если мы сумеем припаять Клэю обвинение
в убийстве.
Следственный инженер покрутил диск, глядя, как люди на экране повторяют
свои действия. Один -- Сэм Клэй -- схватил со стола нож для бумаги и вонзил
его в сердце другому мужчине. Жертва рухнула на пол, а Клэй с явным испугом
отпрянул. Потом упал на колени рядом с дергающимся телом и отчаянно
закричал, что вовсе этого не хотел. Тело застучало пятками по ковру и
замерло.
- Неплохая концовка - заметил инженер.
- Что ж, придется провести предварительные исследования, - вздохнул
социопсихолог. Он поудобнее уселся в кресле и положил руки на клавиатуру. --
Сомневаюсь, что найду какие-нибудь улики. Впрочем, анализ можно сделать
позднее. Где сейчас Клэй?
-- Его адвокат добился habeas mens[1].
-- Я и не думал, что мы сможем задержать его в тюрьме. Но попытаться
стоило. Представь себе, один укол скополамина -- и парень вынужден
рассказать всю правду. Ну ладно. Как обычно, мы выбираем самый трудный путь.
Включай обнаружитель. Это ничего не даст, пока мы не изучим все
хронологически, но с чего-то же нужно начинать. Старый, добрый
Блекстоун[2], -- добавил он.
Тем временем на экране Клэй поднялся, глядя, как труп оживает и встает,
затем вырвал из его груди чудесно очистившийся нож для бумаги -- словом, все
наоборот.
-- Старый, добрый Блекстоун, -- повторил социопсихолог. -- С другой
стороны, я немного жалею, что не жил во времена Джеффри[3]. Тогда
убийство было убийством.
Телепатия так и не нашла широкого распространения. Возможно, согласно
известному закону природы, эту развивающуюся способность вытеснило появление
новой науки, превосходившей все остальные. Разумеется, на самом деле все
было по-другому. Причиной явилось устройство, позволявшее заглядывать в
прошлое. Предел его дальности ограничивался пятьюдесятью годами, так что не
было ни малейших шансов увидеть битву под Эзинкортом или гомункулуса Бэкона.
Аппарат был достаточно чувствителен, чтобы собрать "отпечатки пальцев"
световых и звуковых волн, оставленные на предметах, расшифровать их и
показать на экране -- иначе говоря, воссоздать образ события. В конце концов
даже на бетоне могла остаться тень человека, если ему не повезло и он
оказался невдалеке от ядерного взрыва. А это уже кое-что значит, поскольку
тогда от многих не осталось ничего, даже теней.
Однако само по себе чтение прошлого, как открытой книги, не решило всех
проблем. Прошли поколения, прежде чем в запутанном лабиринте отыскалась
нужная дорога, хотя в конце концов было достигнуто временное равновесие. С
тех пор как Каин поднял руку на Авеля, люди решительно защищали свое право
на убийство. Многие идеалисты цитировали Библию: "Кровь брата твоего взывает
ко мне из земли", но это не останавливало ни лоббистов, ни группы нажима. В
ответ цитировали "Магна Карта"[4], отчаянно защищая право на
личную жизнь.
И что самое странное, в результате всей этой неразберихи было заявлено,
что акт убийства не подлежит наказанию, если не доказана его
преднамеренность. Разумеется, по-прежнему считалось, что нехорошо впадать в
ярость и потвор





Содержание раздела