Кашнер Элен - Томас Рифмач
Элен Кашнер
Томас Рифмач
Перевели с английского Наталья ГРИГОРЬЕВА, Владимир ГРУШЕЦКИЙ
Часть первая
ГЭВИН
Джек на скрипке играл лучше всех,
Словно скрипка пела сама.
От мелодий его на сто миль окрест,
Все девицы сходили с ума.
Выжимал он соль из морской воды,
Молоко из невинной девицы.
Усмирял жеребцов, не знавших узды,
С нашим Джеком никто не сравнится.
Не мастак я рассказывать, не то что Рифмач. И голос у меня грубоват, и
язык тяжело ворочается. Ну знаю кое-какие баллады, да кто ж их не знает!
Конечно, с Томасом не сравнить: от меня сроду не дождешься песен про нежных
дев, как они перебираются через семь рек ради своих неверных возлюбленных,
песен таких горько-сладостных, что от них слезы наворачиваются даже у
ветеранов, или развеселых песенок о богатых скрягах, которых те же девы
обводят вокруг пальца, да чтоб еще словцо остренькое ввернуть, да так
представить кого, чтобы даже старый скупердяй, только и думающий о том, как бы
зажать приданое, хохотал без всякой обиды. Такая музыка да со словами - это, я
вам скажу, сила, вот только мне ее не досталось.
А если б даже и предложили, не знаю, согласился бы я. Вот у Томаса как раз
есть история про Джока из Ноу, как он возвращался, унылый, с Меллерстейской
ярмарки. Корову, вишь, свою комолую продавать потащился, да никто ее не купил.
Возвращается, стало быть, Джок домой, к женушке, без денег и без гостинцев, а
зима уж на носу. Идет это он по дороге со своей коровой и костерит ее почем
зря.
- Эх, - говорит, - чего бы я не отдал, лишь бы от тебя избавиться да
монетами в кошельке позвенеть.
Глядь, а у дороги, на обочине, человек в плаще, и говорит ему:
- Может, и позвенишь еще, Джок из Ноу. Вот только интересно мне, каково
молоко у твоей комолой буренки?
Джок думает: "Наверное, с ярмарки кто", - и отвечает:
- Да разве ж то молоко! Сливки пополам с медом. По утрам ведро дает, но уж
зато вечером - два!
Начали они торговаться. Джок-то про себя думает: раз человек после ярмарки
на дороге корову ищет, значит, нужна до зарезу, ну и заломил цену. А этот-то,
высокий, ему и говорит:
- Серебро - вещь хорошая, но я тебе кое-что получше могу предложить. Оно,
пожалуй, вдвое дороже и цены твоей, и коровы, и вообще всего на свете, - и
достает из-под плаща скрипку.
Джок посмотрел и говорит: "Да я и играть-то не умею", а прохожий ему
отвечает, что это неважно, скрипка, дескать, сама по себе играет.
Джок сразу смекнул, что покупатель его - эльфийского рода, а молоко им
понадобилось для какого-нибудь украденного недавно человеческого детеныша.
Эльфийское золото, вестимо, к утру травой да листьями обернется, а скрипка, да
еще волшебная, она и есть скрипка. С ней куда ни пойдешь, люди и встретят
хорошо, и заплатят не худо. Поразмыслил он так и говорит:
- Ладно. Беру твою скрипку.
Ну, раз сторговались, берет незнакомец корову и ведет ее прямо к холму.
Подошел и три раза посохом по склону ударил. Холм возьми и откройся, только их
с коровой и видели, ушли, значит, прямиком в Эльфийскую Страну.
Но уж и Джок внакладе не остался. Он со своей скрипкой ни дня не голодал,
правда, и отдыха, почитай, не ведал. Со всей страны звали его теперь то на
танцы, то на свадьбу, а то еще куда. Женушке его одни деньги оставались,
сам-то он дома не сидел. А в ночь на Белтейна, когда у фей праздник, Джок
приходил к тому самому холму, доставал скрипку, и на ее звуки появлялась из
холма блестящая кавалькада: рыцари эльфийские, дамы и всю ночь напролет
веселились и танцевали под ег
