Кинг Стивен - Пятая Четвертушка
Стивен Кинг
Пятая четвертушка
Перевел с английского Виктор Вебер
Я припарковал свою колымагу за углом, посидел в темноте, потом вылез из
кабины. Хлопнув дверцей, услышал, как ржавчина с крыльев посыпалась на
асфальт. Ничего, думал я, направляясь к дому Кинана, скоро у меня будет
нормальный автомобиль.
Револьвер в наплечной кобуре прижимался к моей грудной клетке, словно
кулак. Револьвер сорок пятого калибра принадлежал Барни, и меня это
радовало. Вроде бы затеянное могло служило торжеству справедливости.
Дом Кинана, архитектурное чудовище, расползшееся на четверть акра, с
немыслимыми башенками и изгибами крыши, окружал железный забор. Ворота, как
я и рассчитывал, он оставил открытыми. Раньше я видел, как он кому=то звонил
из гостиной, и интуиция подсказывала, что разговаривал он с Джеггером или
Сержантом. Я бы поставил на Сержанта. Но ожидание подходило к концу.
Я ступил на подъездную дорожку, держась поближе к кустам, прислушиваясь
к звукам, отличным от завывания январского ветра. Ничего постороннего не
услышал. По пятницам служанка, постоянно жившая в доме, отправилась на
какую=нибудь вечеринку. Так что этот мерзавец пребывал в гордом одиночестве.
Дожидался Сержанта. Дожидался, хотя и не подозревал об этом, меня.
Открытыми он оставил и гаражные ворота, и я скользнул в темноту.
Различил силуэт черной "импалы" Кинана. Попробовал заднюю дверцу. Тоже не
заперта. Кинан не годился на роль злодея, отметил я: слишком доверчив. Я
залез в машину, устроился на заднем сидении, затих.
Теперь сквозь ветер до меня доносилась музыка. Хороший джаз. Возможно,
Майлс Дэвис. Кинан, слушающий Майлса Дэвиса со стаканом джин=тоника в
холеной руки. Идиллия, да и только.
Ожидание затянулось. Стрелки часов ползли от половины девятого к
девяти, потом к десяти. Да уж, времени на раздумья мне хватило. Думал я,
главным образом, о Барни, потому что другие мысли не шли в голову. Думал о
том, как он выглядел в той маленькой лодке, когда я его нашел, как он
смотрел на меня, какие бессвязные звуки слетали с его губ. Двое суток его
носило по морю и цветом кожи он напоминал свежесваренного лобстера. А на
животе, в том месте, куда попала пуля, запеклась черная кровь.
Он все=таки сумел добраться до коттеджа, но лишь потому, что ему
повезло. Повезло в том, что добрался, повезло в том, что все=таки смог
что=то сказать. Я держал наготове пригоршню таблеток снотворного, на случай,
что говорить он не сможет. Я не хотел продлевать его страдания. Если бы для
этого не было веской причины. Как выяснилось, причина была. Он рассказал мне
очень любопытную историю, почти всю.
Когда он умер, я вернулся в лодку, нашел его револьвер сорок пятого
калибра. Он держал его в маленьком рундуке, в водонепроницаемом пакете.
Потом я отбуксировал лодку на глубину и затопил. Если б пришлось писать
эпитафию на его надгробном камне, я бы написал бы о том, что простофили
рождаются каждую минуту. И большинство из них - хорошие ребята... такие, как
Барни. Но вместо сочинения эпитафии я начал разыскивать тех, кто замочил
его. Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы выйти на Кинана и убедиться в
том, что Сержант каким=то боком тоже к этому причастен. Настырность - не
самая худшая черта характера. Вот я и оказался в гараже Кинана.
В двадцать минут одиннадцатого фары осветили подъездную дорожку, и я
присел на пол "импалы". Автомобиль остановился у самых гаражных ворот. По
звуку мотора я определил, что это старый "фольксваген". Потом водитель
повернул ключ заж
