Клейн Жерар - Голоса Пространства
ЖЕРАР КЛЕЙН
ГОЛОСА ПРОСТРАНСТВА
Пер. с франц. Н. Галь
Впервые я услышал голоса Пространства на борту искусс-
твеннного спутника, что кружит между орбитами Земли и Луны.
На спутнике я оказался потому, что жить на Земле стало невы-
носимо и захотелось бежать от однообразия и эпидемии сумас-
шествия, которое подстерегало меня там, на нашей планете.
Думаю, вы помните, каковы они были. Годы безумия. Сумасб-
родство и нетерпимость каждый день грозили войной, и пере-
полненные лечебницы уже не вмещали помешанных.
Но для тех, в ком отвращение не погасило искру жизни, еще
оставалось Пространство. Вот где люди еще пытались чего-то
достичь. Там, вдали от бессмысленной суеты и угара больших
городов, без помех отдавалась раздумьям и работе горсточка
людей. Там мы точно знали, каких одолевать противников -
пустоту, страх, невесомость - и к каким целям стремиться - к
Марсу, Венере, Юпитеру, Сатурну, к астероидам, а быть может,
и к Меркурию, и к Урану; мы даже мечтали проложить дорогу
детям и внукам. Пусть они достигнут звезд.
Наша жизнь была вовсе не так однообразна, как могут поду-
мать. По крайней мере нам она казалась куда увлекательней,
чем та, какую мы могли бы вести на Земле. И несмотря на не-
избежную строжайшую дисциплину, которой подчинялось все наше
существование, мы чувствовали себя свободными, как никогда.
Впереди у нас были века научных исследований, наконец-то мы
видели звезды, не затянутые пеленой земной атмосферы, заново
совершали открытия в пространстве, не знающем тяготения,
изучали состояние людей, внезапно поставленных лицом к лицу
с миром чуждым и неведомым. Каждый мог заниматься тем, что
ему по душе, - и так, не торопясь, в свое удовольствие мы
следовали многообразными путями познания. И вот во время од-
ного из таких опытов я впервые услышал голос Пространства.
Специалистом по электронике у нас был Грандэн; он изучал
эффект сверхпроводимости, который обнаруживается, когда тем-
пература падает почти до абсолютного нуля. Это же явление
позволило ему сконструировать сверхточные аппараты и с их
помощью тщательно исследовать любую гамму волн, от самых ко-
ротких, которые когда-то называли космическим излучением,
минуя те, которые наш глаз воспринимает как свет, и до самых
длинных. Его чуткие приборы ловили колебания, посланные да-
лекими солнцами тысячи лет назад. На экранах его осциллогра-
фов плясали сумасшедшую сарабанду огненные точки, и это зна-
чило, что за полтораста тысяч лет перед тем какая-то звезда
на другом краю галактики вспыхнула и обернулась сверхновой,
прежде чем погаснуть навеки.
Грандэн был худой, сухопарый, странная желтоватая кожа
словно бы в трещинах, как будто среди его ближайших предков
затесалась какая-нибудь огромная ящерица. Был он на редкость
молчалив, казалось даже, ему трудно связать самые простыв
слова, так сильна привычка изъясняться математическими фор-
мулами. Но в отвлеченном мире электронов ум его обретал нео-
бычайную проницательность. Грандэн плохо понимал людей, по-
тому-то и летел, как и мы, по космической орбите, зато никто
так не умел подметить признаки недуга, постигающего любую
машину. Однако в отличие от многих своих коллег он не припи-
сывал инструментам сложных человеческих чувств. Нет, напро-
тив, он людей готов был считать чересчур сложными, хрупкими
машинами, которые слишком часто ошибаются.
Мы работали в самой сердцевине нашей космической станции,
под куполом, где нет силы тяжести, под звездами, которые от-
туда казались неп
