Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Колин Владимир - Фотограф Невидимого


ВЛАДИМИР КОЛИН
ФОТОГРАФ НЕВИДИМОГО
Перевод с румынского ЕЛЕНЫ ЛОГИНОВСКОЙ
Пожалуй, эта история никогда не увидела бы света, если бы в одно
прекрасное утро один вконец отчаявшийся человечек не проснулся с мыслью,
что он должен, во что бы то ни стало должен сделать совершенно необычную
фотографию. По правде сказать, эта мысль была подсказана ему главным
редактором журнала "Семана илюстрада"[ Semana ilustrada -Иллюстрированная
неделя (исп.)], не преминувшим и на вчерашнем заседании подчеркнуть
банальность снимков, которыми человечек неутомимо снабжал страницы журнала.
Все взгляды устремились к нему, и он тщетно пытался спрятать свои усы за
широкими плечами редактора спортивного отдела.
- Нечего прятаться, гордость нашей фотографии! - прошипел главный
редактор. - Если вы и завтра не принесете с карнавала приличных фотографий
...
В зале воцарилась многозначительная тишина, но фотограф не слышал
продолжения страшного ультиматума: обхватив руками голову и упершись
локтями в колени, он, казалось, погрузился в скорбное созерцание бездонной
пропасти отчаяния, разверзавшейся прямо у ножек его стула. Заседание шло
своим ходом, редакторы обменивались предложениями, просматривая содержание
праздничного номера, а он думал о фотографиях, которые должен будет сделать
завтра, и, как обычно, проклинал свое имя, уверенный, что все его несчастья
проистекают из составляющих это имя слогов, раз и навсегда запечатлевших
его судьбу.
Он признавал, что старик Мигуэль Оргульо[Orgullio - гордость (исп.) ]
был горделивым человеком, - подлинным олицетворением своего имени. Даже
выполняя свои скромные обязанности служащего отдела записей гражданского
состояния, он с таким величественным видом заносил в регистры имена
младенцев, рождавшихся в городке О... (куда он был назначен), что у людей
складывалось впечатление, будто импозантный служащий не просто констатирует
факт появления на свет младенца мужского или женского пола, но и решает - с
должной серьезностью и на всю жизнь - его судьбу. Смертные случаи, имевшие
место в городке О ..., не приписывались больше хрупкости человеческого
сложения, а связывались с приговором судьбы, ретроспективно провозглашаемым
человеком, олицетворяющим собой всех трех парок. Сидя за столом с
непроницаемым видом, дон Мигуэль священнодействовал. Его пальцы со
вздувшимися суставами, выпачканные в чернилах и пожелтевшие от табака,
держали перо над неопровержимыми документами, раз и навсегда утверждая
вступление в жизнь или выход из нее, а его печать накладывала последнюю
резолюцию на не подлежащее пересмотру решение. Неподкупный, как судьба, он
вносил порядок в хаос. Буквы, выписанные его каллиграфическим почеркрм,
вызывали радость или горе в далеких ему кругах, которые он не посещал и
посещать не стремился: на его долю выпала роль судьи, и он боялся, что,
если будет знать своих сограждан, то его симпатии или антипатии смогут
повлиять на его решения. Обреченный на одиночество, одетый в любое время
года в тот же черный люстриновый костюм, дон Мигуэль медленно проходил по
улицам городка, строго отвечая на приветствия сограждан. Он никогда не
здоровался первым. Дети убегали от него, старухи смотрели на него с ужасом.
А однажды какая-то старая женщина, увидев, как он, высокий и черный,
выходит из-за угла церкви, даже упала перед ним на колени. Потом она
призналась, что приняла его за ангела смерти.
Может быть, это гордое уединение дона Мигуэля Оргульо, окруженного
ледяной атмосферой, в которой н





Содержание раздела