Комацу Саке - Черная Эмблема Сакуры
Саке Комацу
Черная эмблема сакуры
Мелькнула человеческая тень. Он машинально спустил предохранитель,
прицелился и затаил дыхание. Впереди тихо покачивался колос мисканта.
Высокая пожелтелая трава зашуршала, заколыхалась, и оттуда высунулся
крестьянин плутоватого вида с обмотанной грязным полотенцем головой и
вязанкой хвороста за плечами.
Тогда он поднялся и шагнул навстречу старику, держа наготове карабин.
Старик в ужасе шарахнулся. Испуганное лицо на миг исказилось злобой, но
тут же стало непроницаемым. Тот подошел вплотную.
- Жратва есть? - спросил он. - Я голоден!
Тусклыми, точно высушенная солнцем речная галька, глазами крестьянин
смерил его с головы до ног. Под гноящимися веками снова вспыхнул злобный
огонек.
Перед крестьянином стоял исхудалый мальчик в рваной, висевшей клочьями
одежде. Его шею и тощие, как куриные лапки, руки покрывала чешуйчатая
пыль.
- Ты чего карабином тычешь! - сердито пролаял старик. - Не японец я,
что ли?
Парнишка опустил карабин дулом вниз, но на предохранитель не поставил.
- Ты где живешь? - спросил мальчик.
- Недалеко... за горкой, - ответил крестьянин.
- Мне жратва нужна! Сейчас поесть и на дорогу.
Лицо крестьянина снова нахмурилось. Он злился. Еще бы не злиться!
Какой-то мальчишка ему угрожает, карабином в грудь тычет. Еще покрикивает.
Героя из себя строит. Добро бы действительно солдат был, так не так уж
обидно, стерпеть можно, а то сопляк какой-то!..
- Ты что, один или с дружками? - спросил крестьянин.
Мальчик покачал головой. Огляделся по сторонам.
- Один я. Меня в разведку послали. Вернулся. А наших всех перебили. А
кто жив остался, видать, в горы подался.
- Всех поймали! - со злорадной усмешкой сказал старик. - Вон по той
тропиночке спускались, задрав руки. Их лупили, подгоняли прикладами...
даже раненых...
- Не может быть, чтобы всех... кто-нибудь уцелел.
- И ты зря прячешься... Все одно - рано или поздно схватят.
Щелкнул затвор. Крестьянин прикусил язык и взглянул на мальчика
затравленными, налитыми кровью, как у быка, глазами.
- В Синсю проберусь к нашим, - упрямо проговорил мальчик, поджав губы.
- Там еще крепко держатся.
- В Синсю? - ехидно переспросил крестьянин. - А знаешь, сколько туда
добираться? Все дороги охраняются.
- Ничего, без дорог, лесами, горами проберусь.
- Все одно сцапают, - тихо пробурчал старик и тут же, спохватившись,
искоса взглянул на мальчика; потом добавил с осторожностью: - Сдавайся в
плен... тебе же лучше будет.
Мальчик вскинул карабин.
Ну вот! Слова им не скажи - сразу на рожон лезут. Бешеные какие-то!
Такому ничего не стоит пальнуть. И дают же им оружие в руки!
- Пре-датель! - прошипел парнишка сквозь зубы. - Из-за вас проиграли!
- При чем тут мы? - пробормотал старик и торопливо добавил: - И вы не
виноваты... На их стороне сила. У них всего вдоволь. А у нас что? Ни
одного самолета, ни одного...
- Это не поражение, - упрямо повторил мальчик. - Умереть в бою, не
сдавшись врагу... Наши в Синсю будут держаться до конца!
- Тогда всех японцев перебьют.
- А что, по-твоему, лучше холуем быть, лишь бы в живых остаться? - Он
говорил таким тоном, точно отчитывал первоклассника. - Даже ребята вроде
меня сражаются в смертном бою. Эх, ты!.. А еще взрослый!..
- Старуха у меня парализованная да дочка на шее, - ворчливо ответил
крестьянин, - а вы-то что жрать будете, если крестьяне работать
перестанут?
Но, увидев, что мальчик снова приходит в ярость, старик повернулся и,
сказав: "Пойдем!", зашагал прочь.
Одинокий дом в
