Корсак Франсис - Робинзоны Космоса
Франсис КОРСАК
РОБИНЗОНЫ КОСМОСА
Персонажи этой истории вымышлены, и всякое совпадение имен или
портретных черт с реальными людьми может быть только случайным.
Ф. Карсак
ПРОЛОГ
? не собираюсь писать историю катастрофы или завоевания Теллуса: все
происшедшее давно изучено и подробно изложено в трудах моего брата. Я хочу
просто рассказать о своей жизни. Может быть, вам, моим потомкам и потомкам
моих товарищей, будет интересно узнать, что испытал и повидал человек,
рожденный на другой планете и перенесенный сюда в результате небывалого и
не до конца объясненного явления. Вам, живущим па этой планете, которую вы
считаете своей по праву рождения, трудно понять, сколько мы выстрадали,
пока не преодолели отчаяния и не поняли, какое великолепное будущее
открывается перед нами.
Для чего я пишу? Наверное, сейчас лишь немногие захотят прочесть эту
книгу, потому что суть ее всем известна. Но я пишу для будущего. Я помню,
как на неведомой вам Земле, затерянной где-то в космосе, историки ценили
высоко свидетельства очевидцев. Пройдет пять-шесть столетий, и моя книга
тоже станет ценным документом, ибо это рассказ свидетеля, который
собственными глазами видел Великое Начало.
В то время, с которого начинается мой рассказ, я вовсе не был
согбенным и порой болтливым стариком. Мне было всего двадцать три года -
целых шестьдесят лет пронеслось с тех пор, как стремительный поток! Я
знаю, что стал ниже ростом, движения мои утратили былую точность, я быстро
устаю и меня мало что интересует в жизни - разве только дети, внуки, да
еще, пожалуй, геология. Мне бы посидеть да погреться на солнышке - если
так можно сказать, - ведь здесь их два! Руки мои слишком дрожат, я не могу
писать, а потому диктую повесть своему внуку Пьеру. Мне помогает дневник,
который я вел все эти годы.
Его я уничтожу, когда книга будет завершена. Все, что важно,
останется в книге. А что касается моих скромных радостей и огорчений, мне
совсем не хочется, чтобы историки копались в них с неутомимым и часто
жестоким любопытством.
Я тороплюсь. Лишь временами я останавливаюсь и гляжу в окно, за
которым колышется на ветру пшеница. И порой мне кажется, будто я снова у
себя на родной Земле. Но потом я приглядываюсь и вижу, что деревья
отбрасывают две тени.
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Немного о себе. Для вас, моих ближайших потомков, это неинтересно. Но
скоро ваши дети и дети ваших детей забудут даже о том, что я вообще
существовал. Много ли я сам знаю о собственном прадеде?
В июле 1975 года закончился мой первый год работы ассистентом на
геологическом факультете в Бордо, городе на Земле. Мне было двадцать три,
и, хотя красавцем меня не называли, скроен я был ладно. Сейчас высохший
старик кажется смешным в этом мире юных гигантов, но на Земле мои сто
восемьдесят три сантиметра и массивная фигура были не так уж плохи. Это
для вас сто восемьдесят три - всего лишь средний рост! Если хотите знать,
как я выглядел, посмотрите на моего первого внука Жана. Я был таким же
темноволосым, носатым, рукастым, и у меня были такие же серо-зеленые глаза.
Я любил свою работу и был искренне рад, когда пополнив багаж знаний,
я покинул университет и вернулся в лабораторию, где за несколько лет до
того впервые зарисовал окаменелости. Теперь меня забавляли ошибки
студентов, которые путали близкие виды, хотя для искушенного человека
разница сразу бросалась в глаза.
Итак, подошел июль. Экзамены закончились, и мы с моим братом Полем
решили провести отпуск у нашего дяди Пьера Бурна,
