Коултер Стивен - Посольство
СТИВЕН КОУЛТЕР
П О С О Л Ь С Т В О
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Авеню Габриэль струится под деревьями параллельно полно-водному потоку
Елисейских Полей. В доме под номером два - каменном, обнесенном оградой
здании тридцатых годов, с балкона которого приветствовать многолюдные
сборища выходит иногда посол, а сейчас вяло свисает флаг, - помещается
посольство Соединенных Штатов Америки. Оно высится над серым простором
Площади Согласия, выходя торцом на улицу Буасси д'Англа, выводящую к
бесчисленным магазинам и лавочкам квартала Фобур де Сент-Оноре.
Посольство охраняют полицейские в форме и в штатском, вдоль ограды
установлены стальные барьеры, а на площади всегда стоит полицейский фургон.
Никого не удивляет, что у посольства Великобритании на той же улице охраны
нет вообще, а вдоль фасада советского посольства, находящемуся на другом
берегу Сены, прогуливается всего один постовой.
Так и должно быть: с Британской империей покончено, и кому же взбредет
в голову затевать что-нибудь против русских здесь, в Париже?!
Утро выдалось ясным и теплым. Джеймс Гэмбл запер дверцу автомобиля и
пересек площадь, направляясь к посольству. У обелиска в центре уже стояли
туристские автобусы, давая своим пассажирам возможность полюбоваться
стрелоподобной перспективой - от Триумфальной Арки через Тюильри до самого
Лувра. На белых мачтах вдоль Елисейских Полей успели сменить флаги:
болгарский лидер уехал, а кто-то другой - кажется, премьер-министр Северной
Кореи - сегодня прибывал в Париж. Легко, по-летнему одетые люди
прогуливались по террасе двор-ца, стояли, облокотясь о баллюстраду, в
ожидании открытия "Зала для игры в мяч". Листья каштанов вокруг были
неподвижны, как отлитые из бронзы.
Подходя к воротам посольства, Гэмбл заметил Мак-Гиннеса, неотступно
следовавшего за четой седовласых туристов. Мак-Гиннес - Гэмбл не знал, как
его звали на самом деле - толстый, краснолицый человек в поношенном сером
костюме мгновенно засекал легкую добычу вроде какого-нибудь пожарника в
отпуску и в этот час всегда крутился возле Оперы, меняя доллары на франки и
предлагая порнографические открытки. Гэмбл уже много лет видел его на этом
месте, и всегда ему становилось грустно: они сотни раз проходили мимо друг
друга на улице, но Мак-Гиннес никогда не заговаривал с ним, никогда не
показывал взглядом, что готов, изменив унылое выражение карих обезьяньих
глазок, причалить, поразить неслыханно выгодным курсом обмена или
невиданным развратом, запечатленном на замусоленных карточках. "Нет во мне
ни чистоты, ни наивности", - сокрушенно подумал Гэмбл.
Он потянул на себя входную дверь и оказался в просторном, выложенном
черно-белой плиткой холле посольства, где уже на-чалось коловращение
посетителей и кое-кого из сотрудников. Коридор вел под арку направо, в
Специальный Консульский Отдел, в нотариат, в коммерческую библиотеку, где
можно было просмотреть бизнес-справочники и получить телефоны
прави-тельственных учреждений. Из застекленной будочки с надписью
"Information", осененной звездно-полосатым флагом США и синим, в белых
звездах штандартом посла, уже выглядывала рыжая головка Салли Морхаус,
открывшей в улыбке дюйма четыре зубов - на добрых пол-дюйма больше, чем
причиталось всем остальным. Гэмбл ответил ей кривой, мудро-ироничной
усмешкой в стиле Мелвина Дугласа. Салли была молоденькая, с приятным
рельефом, и до недавнего времени Гэмблу хотелось узнать, как же она
выглядит, когда на лице у неё нет ослепительного служебного ликования.
Свернув налево
