Кристи Агата - Душа Крупье
Агата КРИСТИ
ДУША КРУПЬЕ
Мистер Саттертуэйт нежился под лучами солнца на открытой террасе в
Монте-Карло.
Каждый год во второе воскресенье января мистер Саттертуэйт, словно
ласточка, отбывал из Англии на Ривьеру. В апреле месяце он возвращался в
Англию, май и июнь проводил в Лондоне - и ни разу еще не пропустил
Королевского Аскота . После матча Итона с Хэрроу он наносил несколько
деревенских визитов, чтобы затем вновь устремиться в Довиль или Ле Туке.
Сентябрь и октябрь почти целиком занимала охота, и завершался год мистера
Саттертуэйта в столице. Он знал всех, и не будет преувеличением сказать, что
все знали его.
Сегодня утром он хмурился. Море было восхитительно синее, сады, как
всегда, сказочно-красивы, но вот публика его разочаровывала - какая-то
бесцветная, дурно одетая... Встречались, конечно, игроки - пропащие души, коих
уже не спасти. С этими мистер Саттертуэйт готов был смириться: все же они
составляли неотъемлемую часть местного колорита. Но ему определенно
недоставало людей собственного круга, что называется закваски общества, elite
.
- Ax, как все переменилось, - ворчал мистер Саттертуэйт. - Теперь сюда
едут все, кому раньше было не по карману. Да и сам я уж, видно, старею... А
молодежь - молодежь нынче норовит податься в Швейцарию.
Недоставало ему и безукоризненно одетых иноземных послов с графскими и
баронскими титулами, и великих князей, и наследных принцев. Единственный
наследный принц, которого он пока что здесь встретил, служил лифтером в одном
из второсортных отелей. Недоставало роскошных дам: они еще встречались, но
гораздо реже, чем прежде.
Мистер Саттертуэйт всегда прилежно изучал драму под названием Жизнь, но
предпочитал костюмы и декорации поярче. Теперь он загрустил. Ценности
изменились - а он уже слишком стар, чтобы меняться...
Тут он заметил, что к нему приближается графиня Царнова.
Мистер Саттертуэйт уже много сезонов встречал графиню в Монте-Карло.
Сначала она появлялась в обществе великого князя, затем австрийского барона, в
последующие несколько лет рядом с нею мелькали какие-то бледные крючконосые
евреи с огромными перстнями на пальцах, и вот уже года два, как ее можно было
увидеть с мужчинами - преимущественно очень молодыми, почти мальчиками.
Сейчас она тоже прогуливалась в сопровождении очень молодого человека.
Мистер Саттертуэйт случайно его знал и огорчился, увидев в обществе графини.
Франклин Рудж был американец, типичный выходец из какого-то западного штата:
чрезвычайно любознательный, чрезвычайно невежественный, но вполне симпатичный.
В нем забавно сочетались свойственные всем его соотечественникам практичность
и идеализм. В Монте-Карло он приехал в компании молодых американцев обоего
пола, весьма похожих друг на друга. Это был их первый выезд в Старый Свет, и
они хвалили и критиковали все кругом без стеснения и без разбора.
Проживающие в отеле англичане им по большей части не нравились - как,
впрочем, и они англичанам. Однако мистер Саттертуэйт - с гордостью называвший
себя космополитом - отнесся к ним вполне благожелательно. Ему импонировала их
напористость и прямота, хотя некоторые их выходки иногда просто приводили его
в ужас.
"Стало быть, Франклин Рудж и графиня Царнова, - усмехнулся он про себя. -
Да, пожалуй менее подходящую компанию для юноши придумать трудно".
Когда парочка поравнялась с ним, мистер Саттертуэйт вежливо приподнял
шляпу, а графиня кивнула, одарив его обворожительной улыбкой.
Графиня была высокая, ухоженная женщина. Волосы
