Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Кристи Агата - Ожерелье Танцовщицы


Агата КРИСТИ
* ОЖЕРЕЛЬЕ ТАНЦОВЩИЦЫ *
Жена приходского священника вышла из-за угла своего дома, примыкавшего
к церкви, сжимая в руках охапку хризантем. Комья жирной садовой земли
пристали к подошвам ее грубых башмаков; на носу были пятнышки такого же
происхождения, но она этого не подозревала.
Ей пришлось немного повозиться, открывая заржавленные ворота,
наполовину сорванные с петель. Налетевший порыв ветра сдвинул ее потертую
фетровую шляпу, придав ей еще более лихой излом, чем раньше.
- Ах ты, пропасть! - сказала Банч.
В порыве оптимизма, вызванного рождением малютки, родители поэтично
нарекли ее Дианой, но никто с самого раннего возраста не называл ее иначе,
как Банч. Придерживая хризантемы, она пересекла церковный двор и подошла к
дверям храма.
Ноябрьский воздух был сырым и теплым. По небу проносились облака,
оставляя там и сям голубые просветы. В церкви было темно и холодно: там
топили только во время службы.
- Бррррр! - выразительно произнесла Банч. - Придется поторопиться, если
я не хочу здесь окоченеть до смерти.
С быстротой, приобретенной благодаря постоянной практике, она собрала
все необходимое: вазы, кувшин с водой, подставки для цветов. "Хотелось бы
мне, чтобы у нас были лилии, - подумала Банч. - Мне так надоели эти чахлые
хризантемы".
Ее ловкие пальцы проворно размещали цветы, и в скором времени убранство
церкви было завершено. В нем не было и намека на оригинальность или
артистичность, но и в самой Банч Хармон не было ничего оригинального и
артистичного. Однако цветы придали церкви очень уютный и приветливый вид.
Осторожно неся вазы, Банч поднялась в боковой придел и направилась к алтарю.
В этот момент выглянуло солнце.
Его лучи пробивались сквозь сине-красную гамму витражей, украшавших
восточное окно, дар богатого прихожанина викторианских времен. Впечатление
было неожиданным и удивительно ярким. "Как драгоценные камни", - подумала
Банч. Вдруг она остановилась, глядя прямо перед собой. На ступенях, ведущих
к алтарю, лежала какая-то темная, скорчившаяся фигура. Стараясь не помять
цветы, Банч положила их на пол, подошла ближе и наклонилась. Это был
мужчина, лежавший ничком. Банч опустилась рядом с ним на колени и медленно
перевернула его лицом кверху. Ее пальцы нащупали пульс; он был такой слабый
и неровный, что не оставлял места для сомнения, так же как и зеленоватая
бледность лица: Банч поняла, что человек при смерти.
Ему можно было дать лет сорок пять; одет он был в темный потрепанный
костюм. Опустив его безвольную руку, которую она подняла, чтобы пощупать
пульс, Банч посмотрела на вторую руку человека: он держал ее на груди, сжав
в кулак. Банч пригляделась и увидела что-то вроде тампона или платка,
который пальцы человека крепко прижимали к груди. Вокруг все было покрыто
бурыми пятнами: засохшая кровь, догадалась Банч. Она присела на корточки и
нахмурилась.
Глаза человека, до сих пор закрытые, внезапно раскрылись и остановились
на лице Банч. Взгляд его не был блуждающим, бессознательным, он казался
живым и осмысленным. Губы шевельнулись; наклонившись вперед, Банч услышала
только одно слово:
- Убежище.
Ей показалось, что слабая улыбка осветила лицо человека, когда он
выдохнул это слово. Не было сомнения в том, что именно он произнес, потому
что он повторил:
- Святое.., убежище.
Затем он тихо, протяжно вздохнул, и глаза его закрылись. Банч опять
нащупала его пульс. Он все еще бился, но стал более слабым и прерывистым.
Она решительно встала.
- Не двигайтесь, - сказа





Содержание раздела