Лайл Гэвин - Успеть К Полуночи
Гэвин Лайл
Успеть к полуночи
Перевод с английского Д. Павленко и Е. Тюрниковой
Глава 1
В Париже был апрель, поэтому дождь казался не таким холодным, как
месяц назад. Но я все же решил, что на улице слишком прохладно и совсем не
обязательно тащиться в такую погоду пешком только для того, чтобы успеть к
началу демонстрации мод. Пока идет дождь, такси ловить бесполезно, а когда
он кончится, то и вовсе глупо - мне останется пройти несколько сотен ярдов.
Impasse (Безвыходное положение (фр.) - Здесь и далее примеч. перев.).
Именно по этой причине я продолжал сидеть в "Двух макаках" за бокалом
вина, слушая, как на бульваре Сен-Жермен ревет моторами вечерний поток
машин; от светофоров водители стартовали так, словно эти были гонки на
Гран-При.
Хотя кафе претендовало на то, чтобы служить местом Rendesz-vous de
1'elite intellectuelte (Встреч интеллектуальной элиты (фр.)), сейчас здесь
было тихо. Наверное, представители элиты отправились обедать, продолжая
размахивать руками и важничать друг перед другом. Единственным посетителем,
которого я мог видеть, не поворачивая головы, был молодой человек в зеленом
вельветовом костюме и рубашке из денима, но он явно не принадлежал к числу
интеллектуалов, поскольку читал континентальный выпуск "Дэйли мейл".
Заголовки на первой странице сообщали о начале очередного расследования,
связанного с утечкой информации из британских секретных служб. Меня это
нисколько не волновало: все это означало, что еще полдюжины отставных
чиновников и судей соберутся, чтобы выслушать новую порцию государственных
тайн, которых они бы никогда не узнали из других источников.
В этот момент громкоговоритель на стене неожиданно произнес:
- Месье Канетон, месье Канетон, Telephone, s'il vo-us plait (Вас
просят к телефону (фр)).
Спросите меня, какой кличкой я пользовался во время войны, и мне
понадобится целая секунда, чтобы вспомнить. Но стоит передать ее по
громкоговорителю в парижском кафе, и я немедленно пойму, кого имеют в виду.
По шее пробежал холодок, как будто кто-то ткнул меня в затылок дулом
пистолета.
Отхлебнув пастиса из наполовину опустевшего бокала, я начал
лихорадочно соображать, что делать, и в конце концов принял единственно
возможное решение: пошел к телефону. Кто бы это ни был, он знал, что я
здесь; вряд ли этот человек стал бы начиная с 1944 года названивать в "Две
макаки" по нескольку раз в день, надеясь случайно меня застать.
Телефоны находились внизу, рядом с туалетами, в двух деревянных
кабинах с маленькими узкими окошечками. В одной из них я заметил чью-то
спину. Войдя в соседнюю, я снял трубку.
- Алло?
- Месье Канетон? - спросил кто-то по-французски.
- Нет, - ответил я на том же языке. - Я не знаю никакого Канетона.
Если он хотел играть по старым правилам, то теперь было самое время их
вспомнить. Никогда не признавайся, что знаешь кого-то, не говоря уже обо
всем остальном.
Мой собеседник отчетливо хихикнул и сказал по-английски:
- Это его старый друг. Если увидите месье Канетона, передайте ему,
пожалуйста, что с ним хотел бы поговорить Анри-Адвокат.
- И где он найдет этого Анри-Адвоката?
- В соседней телефонной будке.
Я швырнул трубку на рычаг, вышел из кабины и рывком распахнул дверь
соседней. Там он и сидел, расплывшись в злорадной улыбочке.
- Подонок, - буркнул я и вытер пот со лба. - Садистская сволочь.
Улыбка стала еще шире. Она принадлежала толстому румяному коротышке с
курчавыми седыми волосами в безупречном белом дождевике. Яркие серые глазки
хитр
