Леблан Морис - Побег Арсена Люпена
Морис Леблан
Побег Арсена Люпена
Когда Арсен Люпен, закончив обед, вынул из кармана
роскошную сигару с золотым ободком и принялся любовно ее
разглядывать, дверь номера отворилась. Он едва успел
бросить ее в ящик стола и отскочить в сторону. Вошедший
надзиратель объявил, что заключенному пора на прогулку.
- Я ждал тебя, милый друг! - воскликнул Люпен, не теряя
прекрасного расположения духа.
Они вышли. И не успели скрыться за поворотом коридора,
как в камеру проскользнули два инспектора и приступили к
тщательному осмотру. Одного из них звали Дьёзи, другого -
Фольанфан.
Нужно было покончить со всей этой историей. Сомнений не
оставалось: Арсен Люпен поддерживает связь с внешним миром,
переписывается с сообщниками. Как раз накануне "Большая
газета" опубликовала несколько строк, обращенных к ее
собственному судебному обозревателю:
"Сударь, в одной из своих недавних статей вы позволили
себе в мой адрес выражения, которым не может быть
извинения. За несколько дней до открытия слушания по
моему делу я предъявлю вам за это счет. С наилучшими
пожеланиями,
Арсен Люпен".
Почерк оригинала не оставлял сомнений в том, что автором
послания был Арсен Люпен. Следовательно, он отправлял
письма. И получал их. Отсюда можно было заключить, что он
и впрямь готовил побег, о котором с таким вызовом сообщалось
в записке.
Нельзя было более терпеть подобную наглость. Заручившись
поддержкой следователя, глава сыскной полиции, мсье Дюбуи,
собственной персоной отправился в Сате, чтобы вместе с
директором тюрьмы обсудить и принять необходимые меры. А
тем временем отправил двух своих подчиненных для осмотра
камеры Люпена.
Они перевернули все плитки на полу, разобрали постель,
короче говоря, сделали все, что полагается делать в подобных
случаях, но ровным счетом ничего не обнаружили. И уже
собирались уйти ни с чем, когда в камеру ворвался
запыхавшийся надзиратель:
- Ящик... загляните в ящик стола! Когда я сюда входил,
мне показалось, что он задвигал его.
Полицейские последовали его совету. Дьёзи воскликнул:
- Ну, теперь-то он попался!
Фольанфан остановил его:
- Не спеши, малыш, пусть начальник тюрьмы сам сделает
опись.
- Но ведь эта роскошная сигара...
- Оставь сигару в покое и ступай за начальником.
Через две минуты мсье Дюбуи приступил к осмотру ящика.
Прежде всего, он обнаружил в нем кипу газетных вырезок,
отобранных агентством "Аргус", в которых шла речь об Арсене
Люпене, затем кисет с табаком, трубку, стопку тончайшей
бумаги и, наконец, пару книг.
Он взглянул на корешки. То было английское издание
"Культа героев" Карлейля и прелестный эльзевир в старом
переплете, немецкий перевод "Учебника Эпиктета", вышедший в
Лейдене в 1634 году. Полистав книги, он заметил, что их
страницы были сплошь усеяны подчеркиваниями, пометками,
засечками от ногтей. Что это такое? Условные знаки или
просто свидетельство внимательного чтения?
- Мы еще успеем в этом разобраться, - решил мсье Дюбуи.
Он осмотрел кисет и трубку, потом схватил пресловутую
сигару с золотым ободком:
- Черт побери, наш подопечный совсем недурно устроился!
Самому Анри Клею не уступит!
Машинальным движением курильщика он поднес сигару к уху,
повертел ее между пальцами и чуть не вскрикнул. "Гавана"
треснула. Он всмотрелся в нее повнимательней и обнаружил,
что между табачными листьями что-то белеет. С помощью
булавки он осторожно извлек из сигары тоненький, не толще
зубочистки, свиток бумаги. Это была записка. Он развернул
ее и вгляделся в бисерный
