Ли Брекетт - Танцовщица С Ганимеда
Ли БРЭКЕТТ
ТАНЦОВЩИЦА С ГАНИМЕДА
Глава 1
БРОДЯГА
Тони Харра вышел на базарную площадь Камара, направляясь к улице Игроков. Кислое вино тяжело плескалось у него в желудке, в карманах было пусто, и он не спешил. Ждал его проигрыш или удача — спешить все равно было некуда.
Он бездельничал, а где и бездельничать землянину, как не на Камаре?
Ветерок неторопливо бродил по узким улочкам, и пламя факелов, которые испокон веков горели под низким красным небом, колыхалось под его порывами. Пахло жаром и серой вулканического сердца Ганимеда.
Даже здесь, на плато, вознесенном на тысячу футов над джунглями, от этих запахов было некуда деться. Но панели на крышах домов были раздвинуты, ибо иного воздуха для дыхания все равно не было.
Над суетой и гулом базара в непроглядной тьме космоса висела огромная, ослепительно желтая звезда Солнца. Половину небосвода занимала туманная громада Юпитера, перетянутая пурпурными, алыми и серыми полосами. В пространстве между Солнцем и Юпитером плыла вереница лун, которые, сверкая отраженным друг от друга свечением, вспыхивали, блестели и сияли.
Харру не волновала эта величественная картина, он к ней давно привык.
Он протолкался через площадь туда, где улица Игроков сливалась с улицами Девственниц и Воров; по пятам за ним мохнатой тенью следовал Ток, абориген, дитя лесов с глазами лемура, который принадлежал Харре и преданно любил его.
Харра почти пересек площадь, когда услышал стремительные ритмы музыки. Ток внезапно выкинул лапу, похожую на руку человека, схватил своего хозяина за рубашку и сказал: “Господин — ждать”.
Удивившись тревожным ноткам в его голосе, Харра повернулся и открыл было рот, чтобы ответить, но не вымолвил ни слова. Его остановило выражение глаз Тока. За их странной растерянностью чувствовался откровенный страх.
Обогнав Харру, абориген превратился в бесформенный темный сгусток, затерявшийся в бликах света от факелов и лун. Вскинув голову, он принюхивался к порывам ветра.
Ноздри Тока подрагивали, и постепенно все его хрупкое тельце стало мелко трястись, словно каждый вдох переполнял его ужасом. Он постепенно стал подбираться и съеживаться, пока не потерял всякое сходство с человекоподобным созданием, превратившись в зверька, готового спасаться бегством.
— Господин, — прошептал он. — Зло, господин… зло и смерть. Их несет ветер.
Харра подавил охватившую его дрожь. Он ничего не видел, кроме заполненной, народом площади, на которой кипела многоязыкая жизнь Камара, где не было ни границ, ни законов и где обитал всевозможный сброд, набежавший сюда из Внешних Миров и перемешавшийся со смуглыми уроженцами Ганимеда.
Единственной странностью тут была музыка, но в ней не слышалось ничего зловещего. Дудочка, барабан и арфа с двумя деками — мелодия была грубой и варварской, но пробирала до костей.
Ток, стоя к Харре вполоборота, уставился на него глазами существа, увидевшего нечто запретное, и взмолился:
— Уходить! Уходить назад, господин! Ветер полон смерть!
Пока он уговаривал Харру, другие его соплеменники стали торопливо покидать площадь — пушистые человекоподобные создания, затерянные вдали от своих родных джунглей.
— Демоны! — проверещал один из них на бегу. — Демоны с глазами, полными тьмы!
— Уходить, господин, — прошептал Ток.
Он произнес это с такой убедительностью, что Харра едва не подчинился, но затем взял себя в руки и рассмеялся.
— В чем дело, Ток? — спросил он на примитивном наречии аборигенов. — Я не вижу никаких демонов.
— Они там. Пожалуйста, господин!
— Чушь. — Харра позв
