Лудвит Эмиль - Маленький Преступник
ЭМИЛЬ ЛУДВИТ
МАЛЕНЬКИЙ ПРЕСТУПНИК
"Тик-ки-так, ткк-ки-так",- шептали старинные часы на первом этаже дома.
Не было никаких звуков, кроме тиканья часов - кроме стука сердца у Ронни.
Он стоял один в своей спальне наверху. Его хрупкое тело дрожало, на белом
лбу блестел пот.
Ронни казалось, что часы говорят:
"Па-па и-дет, па-па и-дет!"
В комнату просачивались мягкие сентябрьские сумерки 2056 года. Ронни
радовался приходу темноты. Ему хотелось уйти в ее глубокое молчание,
слиться с нею воедино, убежать навсегда от гневных голосов и сердитых глаз.
В полных страха глазах мальчика появилась надежда. Может быть, что-нибудь
произойдет. Может быть, с папой случится что-нибудь на улице. Может быть...
Он крепко закусил губу, потряс головой. Нет. Что бы папа ни сделал с ним,
нельзя желать...
На посадочной площадке возник визг вертолета. Ронни затрепетал, пульс у
него ускорился. Все мышцы его маленького тела словно превратились в сеть
туго натянутой проволоки.
Звуки и движение внизу. Мама выключила рубильник автоповара в кухне.
Послышались ее медленные шаги на высоких каблуках. Хлопнула дверца
вертолета. Дверь дома открылась.
Низкий обрадованный папин голос раздался на лестнице:
- Хелло, красавица!
Ронни съежился в темноте у полуоткрытой двери спальни.
"Пожалуйста, мама, - кричали все его мысли, - не говори папе, что я
сделал!"
Послышался мерный, невнятный шепот.
- Он делал - что?
Снова шепот.
- Я не могу этому поверить. Ты действительно видела, что он?.. Черт
побери!
Ронни беззвучно закрыл свою дверь.
"Зачем ты сказала ему. мама? Зачем ты сказала ему?"
- Ронни! - окликнул отец.
Ронни затаил дыхание. Ноги у него стали такими же бессильными, как стволы
засохших деревьев.
- Ронни! Сойди сюда!
Как автомат, Ронни двинулся из спальни. Он ступил на большой серебристый
круг на площадке. Автолестница зажужжала и включилась под его тяжестью.
Слева на стене он видел калейдоскопическое мелькание старых маминых
картин, копии картин средневековых мастеров. таких, как Рембрандт, Ван-Гог,
Сезан. Дали. Ему казалось, что лица смеются над ним. Ронни чувствовал себя,
как раненая птичка, падающая с неба.
Он увидел отца и мать: они ждали его.
Круглые мамины глаза были полны тумана и печали. Она не позаботилась
пригладить свои короткие темно-русые волосы, как делала всегда, когда отец
возвращался домой.
А отец, красивый в своей черной, как ночь, плотно прилегающей к телу
форме Пентагона, казался враждебным пришельцем с прищуренными глазами,
похожими на черное пламя.
- Это правда, Ронни? - спросил отец. - Ты действительно... действительно
читал книгу?
Ронни проглотил что-то застрявшее в горле и кивнул.
- Господи! - прошептал отец. Он глубоко перевел дыхание и, присев на
корточки, взял Ронни за руки и заглянул ему в глаза. На мгновение он снова
стал добрым, все понимающим папой, которого Ронни знал.- Расскажи мне об
этом. сынок. Где ты достал книгу? Кто научил тебя читать?
Ронни старался удержать дрожь в ногах.
- Я... Папа. ты ничего не сделаешь, правда?
- Это останется между нами, сынок. Никто другой нам не нужен.
- Так вот, это был Кении Дэвис. Он...
Папины пальцы крепче сжались на руках Ронни.
- Кенни Дэвис! - гадливо повторил он.- Негодный мальчишка! У отца Дэвиса
всю жизнь не было работы. Никто никогда даже не предлагал ему работу. Весь
город знает, что он - Читатель!
Мама сделала шаг вперед.
- Дэвид, вы обещали, что будете разумны. Вы обещали не сердиться.
Отец проворчал:
- Хорошо, сынок. Продолжай.
-
