Лутс Оскар - Истории Про Тоотса 3
ОСКАР ЛУТС
ЛЕТО
Часть первая
I
В один из погожих весенних дней в Заболотье приходит письмо: хозяйский сын Йоозеп собирается вернуться домой и побыть здесь подольше, чтобы поправить свое здоровье. Письмо это, судя по почтовому штемпелю, шло довольно долго; большой синий конверт изрядно потрепан, словно кое-где ему приходилось от станции до станции идти пешком.
Хозяин Заболотья прочитывает письмо. Затем еще раз пробегает глазами отдельные его места и наконец, почесывая затылок, бормочет:
— Кто его поймет, чего ему приспичило как раз сейчас в самую страду, бросать место? Не пойму, разругался он там, что ли...
А хозяйка, мать Йоозепа, — она стоит тут же рядом и уже знакома с содержанием письма — замечает:
— Так он же пишет: из-за здоровья...
— Здоровье... — бормочет в ответ хозяин. — Здоровье... Что это у него здоровье так разом сдало? Месяц назад еще писал: жив-здоров, раньше чем годика через три и не думает из России возвращаться. Оно, конечно, всякое бывает, но здесь, видать, не в одном здоровье дело.
С прежних времен знаю: такой непоседа был, ежели что задумает — так не успокоится, пока своего не добьется. Что ж, поживем — увидим... Пусть делает как хочет; человек он взрослый, самому пора знать, что можно, а чего нельзя. Но как бы там ни было, а жаль, ежели такое место бросит.
Сам же бывало пишет: такие места, как у него, на земле не валяются.
— А ежели и бросит — что с того, — отвечает хозяйка. — Он и дома нужен. Мы с тобой год от года старимся, ты вот сам погляди: чуть погода к дождю, ноги, как колоды, волочишь. Пусть приезжает, пусть хозяйничает, человек он молодой.
Пусть приезжает, хутор в порядок поприведет, он поди научился там по-новому хлеб сеять и скот разводить.
— Да я-то не против, — соглашается старик. — Лишь бы из него хлебороб вышел. А то ведь они там в России этакими важными баринами делаются, ни к чему и руки не приложат. Привыкли все больше другими командовать да приказывать.
А здесь командовать некем. Тут сам берись за дело и работай, тогда и проживешь. За хутором долг немалый, а станешь еще барина разыгрывать, так и вовсе все прахом пойдет.
Что ж, поживем — увидим. Наперед сказать трудно. Приедет, вот тогда и посмотрим, чего он надумает здесь делать.
А насчет здоровья, так что-то больно скоро оно у него пошаливать стало.
— Да ну, — замечает хозяйка, направляясь к дому. — Чего там раньше времени сетовать. Небось сделает все как следует. Ведь не всю жизнь он в барах ходил, мальчонкой, помню, даже одно лето скотину пас...
И не виделись мы с ним давно. Какой-то он сейчас стал? Может, уже бороду отрастил...
Хозяйка уходит в комнату, а хозяин, оставшись во дворе, еще раз перечитывает письмо сына, словно стараясь отыскать в его строках какой-то сокровенный смысл. А в письме говорится вот что:
Дражайшие родители!
Давно неписал вам, патамучто некогда было, спешили коньчить сев.
Спозаранку уходили на поле и только позно вечиром возвращались. После этого бывал такой усталый и измученный, что как за письмо возьмусь, так перо прямо из рук валится. Да и здоровье у меня от вечного топания по полям стало совсем плохое.
Сейчас уже сев коньчили, можно бы и дух перевисти. Но я думаю скоро приехать в родные места надолго, штоб подправить здоровье, патаму как здоровье — это самое драгоценное сокровище вмире. Желаю вам доброго здоровья.
До радостной встречи на родной зимле!
Ваш сын Йоозеп.
II
Радостная встреча на «родной зимле» состоялась раньше, чем можно было предположить. На другой день после того, как на хутор пришло
