Макдональд Джон Д - Занятие Не Для Дилетантов
Джон Макдональд
Занятие не для дилетантов
Перевел с английского Виктор ВЕБЕР
Я, наверное, смогу объяснить, почему так расстроился из-за
неприятностей Хаулера Брауни, если скажу, что наши отношения несколько
отличны от тех, что возникают между владельцем развлекательного заведения и
парнем, бренчащим на рояле. Во-первых, потому, что он спас меня от голода
спустя год после демобилизации, когда я все еще не мог найти работу, а
во-вторых, потому что я кой-чем помог ему в Неаполе, когда мы оба пахали на
Дядю Сэма.
Он не распространялся о своем ночном клубе "Пять Сосен", когда мы
случайно встретились на улице Рочестера, и я рассказал ему о моих
неурядицах. Просто посадил меня в машину и отвез в клуб. Я все увидел сам, и
меня приятно удивило длинное невысокое здание в паре сотен футов от
автострады, перед которым росли пять огромных сосен. Чувствовались класс и
немалая прибыль. Так оно, собственно, и было. Клуб выманивал местных
землевладельцев из их поместий, предлагал лучшую в округе еду и выпивку. Так
что на недостаток денег Хаулер не жаловался.
Я думаю, прозвище свое* он получил из-за привычки размахивать руками и
истошно вопить, если что-то делалось не по нем. Хаулер - крупный мужчина, с
быстро растущим животом,
-----------
* От английского глагола howl (хаул) - истошно вопить,
кричать.
красной физиономией под шапкой жестких вьющихся черных волос.
Выглядит он, как многоуважаемый сенатор от какой-нибудь
Северной Дакоты. Но у него большое, в двадцать карат, сердце, каким
может похвастать едва ли кто из политиканов.
Меня зовут Уэнтли Ди. Си. Морз, но почему-то все называют Бад*.
Особенно я нравлюсь женщинам с неутоленным материнским инстинктом, возможно,
благодаря милой круглой мордашке и чисто вымытой шее. И я не из тех, кто не
пользуется преимуществами, дарованными природой.
Определяя меня на работу, Хаулер рассчитывал, что я буду играть на
рояле в те недолгие минуты, когда оркестр пожелает передохнуть. Он предложил
мне крышу над головой, питание и пятьдесят долларов в неделю. Я ухватился за
это предложение с таким жаром, что едва не откусил его руку. На рояле я
играл с тех пор, как смог без посторонней помощи вскарабкаться на стул. У
меня выработался собственный стиль, который, правда, не получал одобрения на
многочисленных прослушиваниях. Я, конечно, мог играть обеими руками, как
любой другой пианист, но моя правая все время хотела сыграть что-то свое, а
я никогда ее не сдерживал. Сказывалась моя любовь к импровизации. Не всем
это нравилось, поэтому до встречи с Хаулером я и перебивался хлебными
крошками.
В первый вечер я отыграл час. На лицах некоторых дам появилось
удивленное выражение, а какая-то старушка едва не подавилась сельдереем,
когда я несколько фривольно обошелся с одной из мелодий Гершвина. Когда же
молодежь попыталась потанцевать под мою музыку, я начал менять ритм, так что
им не осталось ничего иного, как покинуть танцплощадку, бросая
-----------
* Малыш, дружище.
на меня взгляды-молнии. Я не люблю, когда кто-то танцует под
мою музыку. Глупо, конечно, но так уж я устроен.
Работа в "Пяти Соснах" пришлась мне по вкусу, но с Хаулером мы виделись
только мельком. Через неделю у меня уже появились поклонницы. Хаулер как-то
прослушал одну из моих импровизаций и заказал "юпитеры", чтобы я играл, как
на сцене. Спустя еще неделю, первые упоминания о моем таланте проникли в
местные газетенки.
Потом я начал замечать некоторые перемены. Первым делом обратил
внимание, что щеки Ха
