Маккиллип Патриция - Наследница Моря И Огня (Мастер Загадок - 2)
Патриция Маккиллип
Наследница моря и огня
(Мастер загадок-2)
Перевод с англ. (C) Г. Усовой
1
Каждую весну три события происходили неизменно в доме королей Ана:
прибывал первый в этом году груз херунского вина; собирались на весенний совет
владетели Трех Уделов, и вспыхивал спор.
Весной, последовавшей за странным исчезновением князя Хедского, словно
туман на Исигском перевале, испарившегося вместе с арфистом Высшего, славный
дом с семью воротами и семью белыми башнями, казалось, трещал, точно сухой
гороховый стручок после горестной долгой зимы безмолвия и скорби. Весна
распылила в воздухе зеленое крошево, бросила на холодные каменные полы
прихотливую, но четкую мозаику света и, словно соки в растениях, пробудила
глубоко в сердцевине Ана беспокойство - и вот уже Рэдерле Анская, стоя в саду
Кионе, куда никто не вступал в течение шести месяцев после её смерти,
почувствовала, что даже мертвые Ана, кости которых оплетены травяными корнями,
наверняка нервно барабанят пальцами в своих могилах.
Немного погодя она тронулась с места, покинула путаницу сорняков и садовых
растений, которые угасли, не пережив зиму, и вернулась в королевский зал,
двери которого были распахнуты навстречу свету. Слуги под присмотром
управляющего развернули стяги владетелей, не без риска для себя свешивая их с
высоких балок. Владетели ожидались в любой день, и все в доме стояли на ушах,
готовясь их принять. Уже стали прибывать их дары для Рэдерле: молочно-белый
сокол, взращенный на диких вершинах Остерланда, - от владетеля Хела; похожая
на золотую вафлю наплечная пряжка - от Мапа Хвиллиона, который был слишком
беден, чтобы такое себе позволить; и полированная деревянная флейта,
инкрустированная серебром - без имени дарителя, - которая смутила Рэдерле,
ибо, кто бы ни прислал её, знал, что она любит. Она следила за тем, как
разворачивают знамя Хела: голова древнего вепря с клыками, словно черные
полумесяцы на зелено-дубовом поле, рывками поднялась вверх и принялась
оглядывать обширный зал крохотными огненными глазками. Сложив руки на груди,
Рэдерле взглянула в эти глазки, затем внезапно повернулась и отправилась
искать отца.
Она обнаружила его в покоях. Король спорил с земленаследником. Их голоса
звучали неясно, и оба умолкли, когда она вошла, но Рэдерле заметила слабый
румянец на щеках Дуака. В линии его бровей и морском оттенке глаз
чувствовалась бурная кровь Илона, но его терпение по отношению к Мэтому, в
спорах с которым иссякало терпение любого собеседника, было исключительным.
Уму непостижимо, что сказал Мэтом, чтобы даже его вывести из себя. Король
устремил на вошедшую суровый вороний взгляд; она учтиво - ибо его настроение
по утрам было непредсказуемо - сказала:
- Я бы хотела погостить в Ауме у Мары Крэг недели две, с твоего
дозволения. Я бы могла собраться и выехать прямо завтра. Я провела в Ануйне
всю зиму и чувствую... Словом, я хочу ненадолго сменить обстановку.
В его взгляде ничто не изменилась. Он просто сказал: "Нет" - и,
отвернувшись, поднял свой кубок с вином.
С досадой взирая на спину отца, Рэдерле отбросила вежливость, словно
старый башмак.
- Но я не собираюсь оставаться здесь и слушать, как из-за меня спорят,
слоено из-за племенной аумской коровы. Знаешь, кто прислал мне дар? Мая
Хвиллион. Только вчера он смеялся надо мной, когда я упала с груши, а теперь у
него наконец выросла борода, и ему достался дом с дырявой крышей, которому
всего-то восемьсот лет, и тут он вообразил, что не прочь на мне женитьс
