Маклин Алистер - Ущелье Разбитых Сердец
adv_western Алистер Маклин Ущелье Разбитых Сердец 1974 ru en Денис FB Tools 2005-01-19 9414C51C-FAB1-4DB7-BA4F-90FFC8D161F8 1.0 v 1.0 — создание fb2 OCR Денис
Alistair MacLean Breakheart Pass Алистер Маклин
Ущелье Разбитых Сердец
Глава 1
В баре отеля Риз-Сити, носившего громкое название «Имперский», витал дух заброшенности, безнадежного упадка, щемящей тоски по полузабытому великолепию давно минувших дней — дней, которым нет возврата. Стены, время от времени покрывавшиеся штукатуркой, пестрели трещинами и грязными пятнами и были щедро увешаны выцветшими фотографиями усатых головорезов.
Отсутствие под ними надписей: «Разыскивается...» как-то бросалось в глаза и казалось почти неестественным упущением. Выщербленные доски — с позволения сказать, пол — невероятно покоробились и приняли такой оттенок, по сравнению с которым стены имели почти свежий вид.
Вокруг плевательниц, как будто нарочно поставленных для того, чтобы целить мимо, не было ни одного квадратного дюйма, свободного от окурков — они валялись тысячами, и черные пятна обуглившегося под ними пола свидетельствовали, что курильщики не давали себе труда гасить их не до того, ни после того, как их бросили на пол. Абажуры на масляных лампах, как и потолок над ними, почернели от копоти.
Высокое зеркало позади стойки было загажено мухами и в грязи. Усталому путнику, который нуждался в тихой гавани, этот бар-салун не обещал ничего, кроме полного отсутствия гигиены, полной запущенности и почти отупляющего чувства подавленности и отчаяния.
Не лучше выглядело и большинство посетителей. Они удивительно подходили к общему заразному характеру салуна.
Большей частью это были люди довольно пожилые, заметно павшие духом, небритые и потрепанные жизнью, и почти все, за редким исключением, созерцали свое будущее сквозь дно своих бокалов с виски. Одинокий бармен в фартуке с нагрудником, который он в далеком прошлом выкрасил в черный цвет, решив таким образом проблему стирки, казалось, разделял общую болезнь. Орудуя полотенцем почтенного возраста, на котором лишь с трудом можно было различить слабые следы беловатого цвета, он с мрачным видом пытался выполнить невыполнимую задачу — натереть до блеска надтреснутый и выщербленный по краям стакан.
Его ультра-медленные движения напоминали движения кретина, страдающего артритом.
Во всем салуне был лишь один изолированный оазис, где журчал живой ручеек человеческих голосов. Вокруг стола, расположенного у самой двери, сидело шесть человек, трое из них — у стены, на скамье с высокой спинкой.
Человек, сидящий посередине, несомненно доминировал в этой тройке. Высокий и худощавый, с загорелой кожей и множеством морщинок вокруг глаз, он был одет в форму полковника кавалерии Соединенных Штатов, выглядел лет на пятьдесят, был чисто выбрит и обладал умным лицом, увенчанным серебристыми волосами, зачесанными назад.
В данный момент выражение его лица едва ли можно было назвать ободряющим.
Выражение это относилось к человеку, стоявшему напротив него по другую сторону стола — высокому человеку мощного сложения с угрюмым и замкнутым лицом и с черной полоской усиков. Он был одет во все черное, а на груди его сверкала звезда шерифа. Он говорил:
— Право же, полковник Клэрмонт, при данных обстоятельствах...
— Закон есть закон! — тон Клэрмонта, хотя и достаточно вежливый, звучал резко и категорично и был точным отражением его внешнего облика.
Дело армии есть дело армии, а гражданское дело — это гражданское дело. Мне очень жаль, шериф, но, как говорится... э... э..
