Манн Генрих - Верноподданный (Империя - 1)
Генрих Манн
Трилогия "Империя"
Книга 1
Верноподданный
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
В романах немецкого писателя Генриха Манна (1871-1950) "Верноподданный"
(1914) и "Бедные" (1917) дана широкая картина жизни кайзеровской Германии
начала XX века.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дидерих Геслинг{18}, ребенок смирного нрава, большой любитель
пофантазировать, всего боялся и вечно болел ушами. Зимой он неохотно покидал
натопленные комнаты, летом - тесный садик, где устоялся запах тряпья с
бумажной фабрики и где над кустами сирени и ракитника поднимались стены
старых деревянных домов. Иной раз, оторвавшись на миг от книги, от своих
любимых сказок, Дидерих страшно пугался. Рядом на скамье сидела жаба чуть не
с него ростом - он ясно ее видел! А то вдруг у стены напротив показывался
гном; высунувшись по пояс из земли, он косился на Дидериха.
Страшнее гнома и жабы был отец, а ведь его еще полагалось любить.
Дидерих и любил. Если он, бывало, позарится на лакомство или солжет, то
потом так долго юлит, чмокая и пугливо ерзая, около отцовской конторки, пока
папаша Геслинг не спохватится и не снимет со стены трость. От всякой
нераскрытой проделки в смиренную доверчивость сына вкрадывалась тень
сомнения. Однажды, когда отец, прихрамывавший на одну ногу, скатился с
лестницы, сын исступленно захлопал в ладоши и тут же убежал.
Каждый раз, когда Дидерих, после очередной порки, весь опухший от слез,
с воплями проходил мимо мастерской, рабочие смеялись. Он сразу же переставал
плакать, показывал им язык и топал ногой. Про себя он с гордостью думал:
"Меня высекли, но кто? Мой папа! Вы-то небось рады были бы, чтоб он вас
выпорол, да где уж вам - мелкота!"
С рабочими он вел себя, точно капризный паша: грозил наябедничать отцу,
что они бегают за пивом, но тут же поддавался на лесть и, поломавшись,
рассказывал, в котором часу отец обещал вернуться. С хозяином рабочие
держали ухо востро: он видел их насквозь, - сам некогда работал у хозяев.
Геслинг был формовщиком на старых бумажных фабриках, где каждый лист бумаги
вырабатывался вручную; проделав все войны своего времени{19}, он, после
окончания последней, когда деньги сами шли в руки{19}, сумел приобрести
бумажную машину, голландер{19}, а бумагорезка довершила оборудование
фабрики. Он сам пересчитывал листы готовой бумаги и требовал, чтобы все
пуговицы, срезанные с тряпья, сдавались лично ему. Его маленький сын
выпрашивал у женщин пуговицы, обещая за это не выдавать тех, кто уносил с
собой несколько штук. Как-то раз Дидерих накопил столько пуговиц, что ему
пришло в голову обменять их у лавочника на конфеты. Так он и сделал. Но
вечером, в постели, досасывая последний леденец, он, весь трепеща от ужаса,
на коленях молил грозного боженьку не раскрывать его преступления. Боженька
не внял мольбе.
На этот раз у отца, который всегда взмахивал тростью ровно и методично,
сохраняя на обветренном фельдфебельском лице выражение человека,
неукоснительно выполняющего свой почетный долг, дрогнула рука и слеза,
прыгая по морщинам, скатилась на щетину серебристых усов{19}.
- Мой сын украл, - задыхаясь, глухо сказал он и поглядел на
собственного ребенка, как на некое подозрительное, неизвестно откуда
взявшееся существо. - Ты обманщик и вор. Тебе еще только и остается, что
стать убийцей.
Фрау Геслинг хотела заставить сына кинуться отцу в ноги и молить о
прощении - отец из-за него плакал! Но инстинкт подсказал Дидериху, что это
лишь рассердило бы отца еще больше
