Марш Нейро - Маэстро, Вы Убийца !
Нейо Марш
Маэстро, вы убийца!
роман
Перевел с английского А.Санин
Глава 1
ПРОЛОГ В ОТКРЫТОМ МОРЕ
Облокотившись на леер, Аллейн смотрел на побуревший от времени морской
причал, заполоненный людскими лицами. Минуту или две спустя все эти лица
начнут отдаляться, постепенно расплываясь, а потом уже и вовсе превратятся
в смутные воспоминания. "Мы заходили в Суву". Аллейна вдруг охватило почти
неодолимое желание набросить на причал воображаемый обруч, чтобы, аккуратно
вычленив, постараться увековечить деревянное сооружение в своей памяти.
Поначалу праздно, как бы между прочим, а затем с неоправданной
сосредоточенностью, Аллейн принялся запоминать открывшуюся его взору
картину. Начиная с мелочей. Высоченный фиджиец с причудливо раскрашенной
прической. Ну и волосищи - ослепительно яркий фуксин в сочетании с
ядовито-мышьяковой зеленью грозди свежесрезанных бананов. Поймав это дикое
сочетание в силок извилин своей памяти, Аллейн с фотографической точностью
запечатлел его. А следом - коричневое лицо, испещренное голубоватыми
бликами, отражавшимися от водной лазури, крепкий лоснящийся торс,
белоснежную набедренную повязку и могучие ноги. Наметанный взгляд Аллейна
выхватил из толпы хитросплетение коричневых ног на влажных досках. Его
вдруг захватил азарт. Сколько он успеет запомнить, прежде чем корабль
отплывет? И звуки - их он тоже должен увезти с собой - характерное шлепанье
босых ступней, монотонный рокот голосов и обрывки песни, доносившиеся от
стайки девушек-аборигенок, которые сгрудились в отдалении возле
раскинувшейся над гладью гавани россыпи кроваво-красных кораллов. Нельзя
забыть и запах - удивительный пряный аромат красного жасмина, кокосового
масла и отсыревшего дерева, которым был напоен воздух. Аллейн расширил
круг, включив в него ещё индианку в кричаще-розовом сари, сидевшую на
корточках в тени развесистого изумрудно-зеленого банана; мокрые крыши
будочек на пристани, а также покрытые лужами дорожки, веером расходившиеся
от причала и бесцельно исчезавшие в мангровых болотах и темнеющих в
отдалении горных грядах. А горы - ну разве можно забыть такое чудо?
Пурпурно-багряные у основания, перерезанные посередине неспешной процессией
облаков, а потом - резко взметнувшиеся в торжественное и неподвижное небо
фантастическими пиками, изрезанными, как шпили средневековых рыцарских
замков. Облака, окаймленные выкрашенной в индиго бахромой, угрожающе
темнеющие посередине невыплеснутым дождем. Цвета - сочные и густые краски,
невыразимую палитру мокрой сепии, ядовитой зелени, кровавого фуксина и
сочного индиго. Звучные голоса фиджийцев, гортанные и громкие, как будто
доносились из органных труб, сочно прорезывали пропитанный влагой воздух,
который и сам, казалось, звенел и вибрировал.
И вдруг все чуть-чуть померкло, краски потускнели. Корабль отвалил от
причала. Уже и картина поблекла, да и голоса скоро растворятся, канув в
Лету. Аллейн зажмурился и с удовлетворением убедился, что волшебная картина
со всеми живыми красками и звуками полностью сохранилась в воображении.
Когда он открыл глаза, корабль от пристани отделяла уже широкая полоса
воды. Не желая больше смотреть на причал, Аллейн отвернулся.
- Господи, ну и зари-ища! - жеманно пропела красотка-блондинка, как
всегда окруженная толпой поклонников. - Зуть! Только в этом городишке я
похудела фунтов на десять. Кошмарная зара! Уфф!
Молодые люди громко захохотали.
- В Гонолулу жара ещё покруче, - поддразнил один из них.
- Может быть. Но все равно
