Мартин Стив - Писать Легко
СТИВ МАРТИН
ПИСАТЬ ЛЕГКО
Писать - легчайший, безболезненнейший и счастливейший способ
времяпрепровождения из всех искусств. Я пишу вот это, например, с комфортом
расположившись в своем розовом саду, печатаю на своем новом компьютере. Каждая
розочка в этом саду представляет собой готовую историю, поэтому у меня никогда
не бывает недостатка в том, что печатать. Я просто вглядываюсь поглубже в самое
сердце розы, читаю ее историю и записываю ее. Я мог бы с таким же успехом
печатать кжфиу ъжоьйу.мв жицчщ наслаждаться этим так же, как и словами, на самом
деле имеющими какой-то смысл, поскольку меня просто приводят в восторг сами
движения моих пальцев по клавишам. Это правда, что иногда голову писателя
навещает агония. В такие моменты я прекращаю писать и расслабляюсь с чашечкой
кофе в своем излюбленном ресторанчике, зная, что слова можно изменить,
передумать, покрутить ими туда и сюда и, в конечном итоге, вовсе отвергнуть. У
художников такой роскоши нет. Если они пойдут в кофейню, краска у них высохнет и
станет твердой гадостью.
МЕСТО, МЕСТО И ЕЩЕ РАЗ МЕСТО
Я бы хотел порекомендовать всем писателям жить в Калифорнии, поскольку тут,
между теми моментами, когда вглядываешься в сердце розы, можно поднимать голову
и вглядываться в успокаивающую синь небес. Мне жаль тех писателей - и среди них
есть достаточно знаменитые, - кто проживает в таких местах, как Южная Америка
или Чехословакия, где, насколько я могу себе вообразить, временами становится
довольно промозгло. Таких писателей легко заметить. Книги их зачастую наполнены
болезнями и негативностью. Если вы собираетесь писать о болезнях, то я бы
сказал, что Калифорния - самое этому место. Остановка в развитии никогда не
казалась очень смешной, но посмотрите, что стало с этой темой, когда за нее
взялись в Калифорнии. Семь счастливых гномиков. Вы можете представить себе семь
счастливых гномиков в Чехословакии? В лучшем случае у вас получатся семь
меланхоличных гномиков - семь меланхоличных гномиков и ни единого места для
парковки инвалидных колясок.
ЛЮБОВЬ ВО ВРЕМЯ ХОЛЕРЫ: ПОЧЕМУ ЭТО ПЛОХОЕ НАЗВАНИЕ
Готов признать, что "Любовь во время..." - великолепное название для книги, но
до определенной степени. Вы читаете себе, вы счастливы, книга - про любовь. Мне
нравится, как сюда вступает слово время - милое, славное ощущение. Затем
появляется мрачная холера. До этого момента я был счастлив. Ну почему не "Любовь
во время синих, синих, синих птиц"? Возможно, "Любовь во время гноящихся ран и
нарывов" - более раннее название, которым воспользовался автор, сочиняя свой
опус в кишевшем крысами древесном шалаше на допотопной "Смит-Короне". Этому
писателю, кем бы он ни был, определенно не повредило бы провести пару неделек на
тихоокеанском солнышке.
НЕБОЛЬШОЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Я взял нижеследующий пассаж, вне всякого сомнения написанный в какой-нибудь
угрюмой дыре, и предпринял попытку переписать его под солнечным воздействием
Калифорнии:
Большинство людей обманывает себя парой верований: они верят в
вечную память (о людях, вещах, деяниях, нациях) и в поправимость
(поступков, ошибок, грехов несправедливостей). Обе эти веры ложны.
На самом деле, истинно противоположное: всё будет забыто и ничего
нельзя будет поправить.
- Милан Кундера.
Сидя у себя в саду, наблюдая, как от цветка к цветку скользят пчелки, я
профильтровал вышеприведенный абзац сквозь свой мозг. Возник нижеприводящийся
Новый Абзац:
Я прекрасна,
Так прекрасна,
Я прекрасна, остра и ярка.
Кундера прос
