Мелконян Агоп - Поцелуй Джульетты
АГОП МЕЛКОНЯН
(Болгария)
ПОЦЕЛУЙ ДЖУЛЬЕТТЫ
Перевел с болгарского Евгений В. ХАРИТОНОВ
Генеральному Секретарю
Организации Объединенных Наций
Господин Генеральный секретарь!
Я осмелился написать Вам, хотя убежден: послание мое в Ваши руки не
попадет. Вероятнее всего, оно затеряется в ящиках стола одного из
Ваших многочисленных (и, как правило, крайне безответственных)
референтов. И никогда Вы не узнаете, что я, пилот первого класса
Фонда "Space Rizarch" Альфред Медухов, обвиняю Вас и Вам подобных,
все человечество и в первую очередь себя лично, в неотвратимо
надвигающейся - и очень скорой! - гибели нашей цивилизации. Увы, Вы
никогда так и не узнаете, что над Землей нависло страшное проклятие,
но на этот раз имя ему не чума и даже не термоядерный апокалипсис, не рак
и не энергетический голод. Имя у этого проклятия куда страшнее,
имя Вашей и нашей гибели - Альфред Медухов...
* * *
Ничто здесь не принадлежит ему: ни просторный светло-желтый особняк
с большими окнами на южную сторону, ни аккуратно подстриженные
газоны и лужайки, любовно взрыхленные кротами, ни даже бассейн. Ничто.
Решение Фонда в протоколе звучало категорично и до цинизма ясно:
"Предоставить Альфреду Медухову, пилоту экстра-класса, в пожизненное
пользование". "А чем, собственно говоря, можно пользоваться, перейдя
границу жизни? Мертвый человек весьма неприхотлив" - с видом
самодовольного восточного философа изрек по окончании церемонии Фанг
Чжао.
Альфред Медухов уже тогда понял все: подарок этот - отнюдь не
проявление заботы и благодарности. Красивая усадьба - всего лишь
деликатная форма пожизненного заточения - золотая клетка для
соловья! И потому поселился он здесь, на территории площадью 1500
квадратных метров, обнесенных забором, с чувством полной
обреченности и страха перед окружающим миром - тем, что за
забором, неведомым и пугающим. Отныне и навсегда. Время от времени он
вдруг начинает переставлять мебель, по-своему изменять окружающее
пространство - не ради комфорта, а просто так, чтобы чем-то занять
себя, чтобы создать хотя бы иллюзию каких-то перемен, но зоркий
глаз Антонии тут же подмечает противную ей перемену: сдвинутую с
места вещь, жирное пятнышко на ковре, искривившийся стебель розы.
Тогда она обиженно поджимает губки и несколько дней ходит напряженная,
нервная, пока ее педантизм не возьмет верх в молчаливом поединке с
Альфредом и не положит конец его самовольству. А потом все
продолжается снова, как вчера и позавчера. Потому что ей невыносимо
ощущение хода времени, и, стремясь хоть как-то оградить от него
Альфреда, она даже попрятала в доме все часы. Время убивает.
В среду, ровно в полдень, громыхая алюминиевыми
контейнерами, выползет из-за тополей, окаймляющих шоссе, горбатый желтый
грузовичок Розалины - букашка в окружении разлапистых великанов.
Этот грузовичок - единственная связь с Фондом и остальным внешним
миром, выплачивающим ему свой оброк содержимым контейнеров. Розалина
собственноручно разгружает, вручает накладную, в которой отмечены
все расходы, и, напоследок одарив его кокетливой, но совсем ничего не
значащей улыбкой, быстро вскидывает свой аппетитный задик на
сиденье, машет на прощание цветастой кепкой ("Чао, Альфред! Увидимся в
следующую среду") и снова исчезает за тополями. Чао, Розалина! Хороша
ведь до одури, особенно эта округлая попка! Черт бы тебя побрал,
пигалица сицилианская, и откуда ж в тебе столько огня, столько
жизненной энергии?! Поделись, милашка!
Потом вдвоем с Антонией он
