Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Миллхаузер Стивен - Свиделись


Стивен Миллхаузер
СВИДЕЛИСЬ
Перевод Анастасии Грызуновой
Я девять лет не имел от друга никаких вестей, но не удивился, - ну, не
слишком, - когда от него пришла записка, поспешно нацарапанная карандашом. Он
сообщал, что "обзавелся женой", и приглашал в гости - в какой-то северный
городок, о котором я никогда раньше слышал. "Приезжай на 16-е и 17-е, - вот
что он написал. - К обеду". В бесцеремонности этого приказания - Альберт в
лучшем виде. Он набросал карту: маленький черный кружок - "Деревня", маленький
белый квадратик - "Мой дом". Между ними - волнистая линия. Под нею значилось:
"плюс-минус 3,5 мили". Над ней - "Дорога 39". Знаю я эти сиротливые северные
деревушки - молельный дом, три бара и бензоколонка с единственным насосом. Я
представил себе, как Альберт в иронической отрешенности живет со своими
книгами и маниями. А вот жену его представить не мог. Мне всегда казалось, что
Альберт не из тех, кто женится, хотя женщинам он нравился. У меня уже были
планы на выходные, но я всё отменил и отправился на север.
Я по-прежнему считал Альберта своим другом, в некотором роде - своим
лучшим другом, несмотря на то, что мы не общались девять лет. Скажем так:
когда-то он был моим лучшим другом, и думать о нем иначе было нелегко. Даже в
те времена крепкой дружбы - последние два курса колледжа и потом еще год,
когда мы виделись ежедневно, - другом он был трудным и требовательным.
Презирал традиции, однако был сдержан в привычках, порой у него случались
вспышки, иногда он внезапно замолкал, серьезный на грани сарказма, нетерпимый
к посредственности, про.клятый неизменным чутьем на малейшую фальшь фразы,
жеста или взгляда. Он был красив: резкие черты лица жителя Новой Англии (его
семья, как он утверждал, поселилась в Коннектикуте сразу после падения Римской
империи), - но невзирая на манящие улыбки однокурсниц, воздерживался от бурных
романов с городскими девушками в кожаных куртках: не желал иметь с ними ничего
общего. После колледжа мы год вместе снимали комнату в университетском
городке, полном кафе и книжных магазинов, платили за нее пополам и дрейфовали
от одной пустяковой работы к другой. Я оттягивал неминуемо ожидавшую меня
жизнь в костюме с галстуком, а он издевался над моим обыкновенным страхом
стать обыкновенным, защищал американский бизнес как единственный оплот
оригинальности, читал Платона и "Основы современной шахматной игры" и играл на
флейте. Однажды он уехал - вот просто так, - начать то, что он называл новой
жизнью. Еще год я получал открытки из маленьких городков по всей Америке с
изображением Главных улиц и старинных железнодорожных станций где-то в
глухомани. На открытках он писал что-нибудь вроде "До сих пор ищу" или "Ты не
видел мою бритву? По- моему, я оставил ее в ванной". Потом полгода ничего - и
вдруг открытка из Юджина, штат Орегон, в которой он подробнейшим образом
описывал неопознанный деревянный предметик, обнаруженный в верхнем ящике бюро
в спальне, которую он снимал, - а потом девять лет молчания. За это время я
устроился на работу и почти женился на старой подруге. Купил дом на
симпатичной улице, что тянулась меж рядами кленов и веранд, немало размышлял о
старом друге Альберте и спрашивал себя, к этому ли я стремился в те давние
дни, когда еще к чему-то стремился, - к такой ли жизни, какой живу сейчас.
Городок оказался хуже, чем я предполагал. Я медленно проехал рассыпающееся
кирпичное здание бумажной фабрики с заколоченными окнами, ряды поблекших
шелушащихся домов на





Содержание раздела